– Не знаешь, они искали за пределами дома?
– Нет, я не следила за их передвижениями. Уточни у Кольера.
Лекси разглядывала мужчину на экране, и с каждой минутой ужас охватывал ее все сильнее. Она так надеялась, что появлению троса найдется какое-то вполне невинное объяснение. К концу троса был прикреплен крюк, и мужчине пришлось трижды его подбрасывать, прежде чем он зацепился за выступ. Затем он забрался наверх по стене.
– Ловкий, – заключил Мэйсон. – Справился менее чем за пять минут.
– И его лицо ни разу не попало в камеру.
Мэйсон выпрямился и отошел от мониторов. Поведение его заметно изменилось; совсем недавно он был настроен вполне благодушно, сейчас же выглядел мрачным.
– Знаешь, что самое неприятное в анализе потенциальных рисков?
– Полагаю, да. Большая вероятность обнаружить опасность.
Мэйсон кивнул и нажал клавишу воспроизведения.
– Я хочу увидеть тренажерный зал и только потом смогу оценить существующие риски.
Лекси прошла по коридору к двери и указала на панель на стене:
– Код Б-Ю-Н-С, он никогда не меняется. Кодовую систему для входа установили, чтобы Тодд и Стелла не смогли сюда войти.
Мэйсон прошел в зал, оглядываясь. Мельком взглянул на зеркальную стену и оборудование для занятий Хелены и направился к боксерскому мешку. В глазах его вспыхнул интерес.
– Отличная вещь, – пробормотал он.
Постояв с минуту у груши, Мэйсон провел рукой по коротко стриженным волосам и переключился на деревья и кустарники за стеклянными стенами. Лекси заметила, как он глубоко вздохнул. Он посмотрел на нее с тоской и опять вздохнул.
– Нравится? – усмехнулась она.
– Я бы здесь жил.
– Не сомневалась, что ты будешь впечатлен оборудованием.
– Я не всегда был таким. – Расправив плечи, он подошел и несколько раз ударил по груше. – Когда убили брата, мне надо было чем-то себя занять, чтобы снять напряжение. Ты ведь меня понимаешь?
Она понимала. По той же причине она сама занялась карате. Лекси прошла в другой конец зала и надела оставленные там кроссовки.
Мэйсон скинул рубашку, взял гантель в десять фунтов и стал сгибать и разгибать руку.
– Я занимался до тех пор, пока мог стоять на ногах. Шатаясь, возвращался домой, падал на кровать, лежал и смотрел в потолок. Я почти не мог спать. Мозги не желали отключаться, я все время думал, что произошла ошибка, ведь брат не мог так внезапно исчезнуть. Я до сих пор не могу свыкнуться с этой мыслью…
Когда министр отметил, что его брат погиб как герой, лицо Мэйсона исказилось от боли. Получить в награду орден «Пурпурное сердце» – большая честь, но он бы предпочел, чтобы брат остался жив.