Рин, не обращая внимания на хруст мусора под босыми ногами, вышла из комнаты и направилась в ванную. Из разбитого настенного стекла на нее смотрели алые глаза. Она уже привыкла видеть себя такой в зеркале, но в первый раз не удержалась и пробила зеркало насквозь, оставив дырку в стене. Все силы девушки уходили на сдерживание гнева, источником которого была ее правая рука. Поначалу получалось не очень, поэтому половина мебели в доме была как-нибудь да повреждена, однако в последнее время она привыкла гасить порыв в зачатке и не позволять себе портить имущество. Правда, на сдерживание постоянного голода сил не оставалось, в день Рин ела за троих взрослых мужчин; повезло, что родители перед отъездом оставили достаточно денег, чтобы двум молодым людям прожить несколько месяцев, ни в чем себе не отказывая. Рин бросила беглый взгляд на изображение грифа на животе. Она до сих пор не понимала, как ее организм способен поглощать такое количество пищи.
За месяц добровольного затворничества в родных стенах в борьбе с самой собой Рин успела оценить новые возможности своего тела. Оно было в разы крепче обычного человеческого. При попытке поцарапать себе руку кухонным ножом выяснилось, что это так же сложно, как резать твердый пластик. Реакция ускорилась, движения, ранее казавшиеся неуловимыми, были видны в мельчайших деталях. Разумеется, сила и скорость тоже возросли, боксерский мешок в тренажерном зале отлетал к потолку от ударов.
Но все доходило до абсурдных пределов, когда дело касалось правой руки, отмеченной красной акулой. Все удары этой рукой превращались в колющие или режущие, словно из руки выходила какая-то энергия, разрывающая вещество в точке соприкосновения. Это странное воздействие обострялось во время вспышек ярости, кроме того, рука начинала сильно кровоточить. Так Рин и обнаружила, что способна «повелевать» собственной кровью. Она могла часами сидеть после нервного срыва и создавать из красной жидкости замысловатые узоры.
Черное летнее платье не слишком подходило для предстоящей церемонии, однако единственная альтернатива была уничтожена в «тот день». Возможно, и к лучшему – на улице стояла невыносимая жара.
Из ее комнаты раздался звонок. Рин добежала до компьютера, проломив по дороге коробку от пиццы, надела наушники и приняла входящий вызов.
– Выходить? – сразу спросила она своего водителя.
– Да, стою в подземном гараже.
– Хорошо, спускаюсь.
Рин надела заранее приготовленные мамины темные очки и черные перчатки, чтобы скрыть цвет глаз и символ на правом запястье. Из прихожей окинула квартиру взглядом, достала зонтик на случай дождя и вышла на площадку, хлопнув дверью.