— Не задуши, раньше времени, он нам ещё понадобится, — изрёк с хрипотцой мужчина сзади.
Я узнал голос Макса.
— Что вы хотите от меня? — задыхаясь, промычал я, пытаясь руками ослабить давление на шею.
— Сейчас узнаешь, — услышал я голос Руслана Алдохина. — Ты ещё пожалеешь, что связался со мной, — добавил он и сзади скрутил мне руки.
Неожиданно свой голос подал Олег. — Мужики, а может не надо…
— Не твоё дело, — рыкнул на него Макс.
Меня вытащили из машины и потащили во двор дома, а далее провели в подвальное помещение. Я очутился в маленькой освещённой комнате, словно в бетонном мешке, без окон, но с железной дверью.
— Тебя же предупреждали, чтобы ты прекратил за нами следить, — грозно прорычал Руслан. — Но ты не понял. Ну как тебе ещё можно объяснить!?
Он ребром ладони врезал по печени, я согнулся пополам. Они молча глядели. Когда боль отступила, я выпрямился.
— Где документы, которые тебе передал Борис Савин? Где акции? — крикнул Макс.
— У меня нет его документов. Я же говорил об этом твоему рыжему приятелю.
Руслан с размаху заехал мне в лицо. Брызнула кровь, и я отлетел, ударившись головой о плиточный пол. Во рту я почувствовал привкус крови. Голова шумела.
«Похоже, этот рыжий пёс будет избивать меня за прежние неудачи», — подумал я.
— Конечно, проще со связанным справиться, чем биться в честном поединке, — вымолвил я и выплюнул выбитый зуб с кровью.
— Где акции? — заорал рыжий.
Его лицо исказилось, и он стал бить меня повсюду. Сильный удар в голову лишил меня сознания.
Очнулся я оттого, что на меня вылили ведро холодной воды. Я сидел на стуле привязанный к спинке. Они стояли напротив. Макс своим грозным видом пытался напустить на меня страх. В его руке я заметил палку. Лицо рыжего парня изображало саркастическую гримасу. Он придвинулся ко мне ближе и стал ладонями наотмашь хлестать по лицу. При этом голова моя как маятник отклонялась в разные стороны и лишь чудом удерживалась на крепкой шее. Когда я терял сознание, меня вновь обливали водой. И всё продолжалось снова. Лицо моё горело, а голова свалилась на плечи. Я не молил о пощаде. Безразличие было написано на моём лице. Мне уже было всё равно, что будет со мной.
Увидев и осознав это, Макс изрёк: — Смотри — ка, тип оказался крепким орешком и намерен молчать. Думаю, на сегодня хватит. Завтра я предъявлю ему такие аргументы, что он точно заговорит.
Они оставили меня в покое, но свет выключать не стали. Я сидел на стуле в полной прострации. Мои мечты поскорее добраться домой, были разбиты, как собственно и тело. Мысли гуляли, голова шумела, бока болели. Собрать мысли в пучок, для меня была архи важная задача.