Мне надоело слушать о себе в третьем лице, я открыла глаза. Рядом, как я и предполагала, стоял невысокий темноволосый мужчина преклонных лет. Заметив, что я проснулась, он участливо улыбнулся.
— Как вы себя чувствуете госпожа? — лекарь склонил голову, приветствуя меня.
— Хорошо, — в подтверждении я поднялась с подушки, и села, несмотря на тугую повязку, стягивающую плечо и грудь.
Лекарь, увидев это, совсем непочтительно выпучил глаза, его губы задрожали, выдавая нечленораздельные звуки. Реакция мужчины была неоригинальна, здорово напомнив мне разбойника с говорящим именем Мурла.
Склонив голову на бок, скосила глаза на молча сидящего Императора.
Что же вы Ваше Величество смотрите так, будто покойника видите? Али мой вид вас больше не устраивает? Так то не от хорошей жизни…Ваше Величество.
— Ликай, оставь нас, — тихим, но оттого еще более внушающим трепет голосом произнес Мейджин.
Лекарь низко поклонился, совершенно бесшумно исчез за плотной драпировкой закрывающей вход.
Мы остались одни. Но ни один из нас, не пытался нарушить молчаливый поединок. Мейджин совсем не изменился, лишь в темных волосах появилась тонкая серебристая прядка. Видимо для него эти десять лет не прошли даром.
Мне казалось, что, увидев его, я почувствую хоть что-то, как тогда в темнице глядя на свою половинку. Только сейчас чуда не произошло, он не вызвал во мне тех нежных, трепетных чувств, некогда испытанных в лесной сторожке. Пульс, как и сердце, работали в своем размеренном ритме тук-тук, тук-тук. Зато пришла горечь и понимание. Как жить дальше?
— Здравствуй, — тихо сказала я.
— Здравствуй, — эхом отозвался Мейджин.
И казалось, вот-вот прорвется плотина его спокойствия, сметая на своем пути все, включая меня, подхватит будто пушинку, кружа смертельным вихрем нечеловеческой ярости. Мое воображение нарисовало столь яркую картинку, что я не сразу сообразила, о чем меня спросил Мейджин.
— Лиля, как ты попала на территорию Ничейных земель? — эдакий бесстрастный судья, обличенный правом спрашивать.
— Это…долгая история, — уклончиво ответила я.
— Хорошо, — он поднялся, грациозно вскидывая голову, — тогда начнем с начала. Кто дал тебе око?
Я задумалась, стоит ли говорить ему о Маруше.
— Она пожелала остаться инкогнито.
— Она? Хорошо, почему ты сбежала? — Мейджин напряженно вглядывался в мое абсолютно безмятежное лицо.
— На этот вопрос я отвечать не буду, — упрямо ответила я, сложив руки на груди.
Император поджал губы, явно оставшись недовольным моим ответом, но тешить его самолюбие слезливой историей о собственных чувствах, я не собиралась.