Карун услышав о демоне, вздрогнул и отвел глаза.
— Тебе-то что от этих тварей нужно? И почему вместо демона я оказалась в круге? — на что Карун пожал плечами.
— Эксперимент, научный интерес, возможность узнать об этих существах больше, что до твоего появления…скорее всего вызов притянул к себе око, которое находилось у тебя. Возможно, ты думала о возвращении сюда.
— А ты не так уж далек от истины, — грустно ответила я, складывая руки на коленях.
— Что думаешь делать?
— Без понятия, а что сделал бы ты? — мужчина не смутился, а лишь задумчиво почесал бровь.
— С одной стороны твое вмешательство выглядело бы странно, но… — он окинул меня внимательным, пронзительным взглядом, — если у тебя есть мотив личного характера? В народе ходили слухи о том, что Император имел на тебя виды.
— Какие такие виды?
— Хотел сделать тебя императрицей, но не успел, — Карун театрально развел руками, явно намекая на мое бегство.
— Но предложение Талинии? Он бы не смог отказать! Слишком большая выгода от подобного союза, а он в первую очередь правитель!
— Он в первую очередь мужчина, — я хотела, было возразить, но передумала.
— Ладно, глупо теперь об этом спорить. Я вернулась, и кажется, острой потребностей в моей силе нет. Мейджин вправе сам решать от чего ему сходить с ума, я вернусь в Даркас.
— А что там, откуда ты ушла? — его слова подействовали словно пощечина, я дернулась, устало посмотрела на замершего в ожидании ответа мужчину.
— Там больше нет места для меня, этого вполне достаточно, чтобы забыть о доме и не рваться назад.
Долг — это любовь к тому, что сам приказываешь себе.
Гете.
Итак, я снова на Деми-Фо. Там, у себя дома, я потеряла последнюю возможность на возвращение к нормальной жизни. Здесь…здесь никто не знает, что случится через час. Сегодня ты нужна, а завтра никто не вспомнит о девушке из другого мира.
Ага, как же не вспомнят! Запомнили, вычислили, нагрузили проблемами, потом мило посочувствовали, а теперь хотят заставить идти спасать чешуйчатого властителя. Было бы от кого спасать? Я покачала головой.
— И не подумаю! — в который раз отвечала я, упрямому Каруну. Непробиваемый товарищ оказался. Не понимает ни вежливого отказа, ни грубого простонародного посыла к такой-то матери.
— Ну, ты подумай!
— Да подумала! — вяло отбрыкнулась я, — какого рожна я ему скажу? Мол, давай-ка мил-дракон собирай свои манатки и ату в родные пенаты? Да за кого ты меня принимаешь? Десять лет, понимаешь ли, он там неплохо прожил, а сейчас не к месту пришелся?
— Не десять.
Карун вовсе не собирался сбрасывать обороты развернутой агитационной деятельности, даже наоборот, они начинали принимать угрожающую мощь.