Мне осталось лишь исподволь наблюдать за спокойно стоящим нордом. В сравнении с остальными он был некрасив, его портил шрам, рассекающий бровь, глаз, и щеку, но даже больше того его не красил жестокий взгляд, напряженные, нахмуренные брови. Таких как он я называла — человек в себе. Когда все мысли, все эмоции, чувства заключены внутри, и ничто не нарушает покоя той маски, за которой прячется то, до чего нельзя добраться в принципе. Такой взгляд со стороны не всегда оказывался верным, скорее поверхностным, но пока ничего другого, увы, не представлялось. Пока мы ждали Оли, на улице поднялся холодный сырой ветер, пробирая холодом до самых костей. Я вжала голову в плечи, почти полностью прячась за широкий воротник. Одежду мне любезно одолжила Оли, единственное для меня осталось загадкой, так это то, почему она мне подошла по размеру. Хотя кто знает этих магов.
— Карун, ты уснул?
Я совершенно бесцеремонно пихнула алхимика в бок.
— Задумался, — ответил он обиженно.
— Как зовут третьего? И почему, черт возьми, они так на меня пялятся? — и все-таки я не удержалась от столь животрепещущего вопроса.
— Это Вослав, я бы посоветовал тебе держаться от него подальше.
— Почему? — удивилась я, наблюдая, как к нам приближается Оли.
— Оли любит его, и…
— Погоди о чем ты? Я даже в мыслях не допустила бы!
— Ты нет, а он да, — назидательным тоном ответил Карун, поглядывая на обалдевшую меня.
— Даже так? Ну, спасибо тебе за предупреждение, благодетель, — "каюсь, не сдержалась, но он первым начал".
К нам приблизилась Оли, и оскорбленный в лучших чувствах Карун проглотил, видимо, что-то очень едкое, которое он хотел сказать в мой адрес. А ничего, пусть помучается. Оли сегодня как никогда была похожа на девочку подростка. В коротенькой курточке из меха неведомого животного, в облегающих штанах и сапожках до щиколотки подбитых тем же мехом.
— Готова? — без предисловий спросила она.
На что я отрицательно покачала головой, и окинула окружающие школу горы.
— Если ты сейчас же не скомандуешь отбытие и не прикажешь насильно усадить меня в седло, то я пожалуй, с удовольствием погощу у твоего брата еще некоторое время.
Оли оценивающе посмотрела на меня, отметила мое серьезное выражение лица и расхохоталась, чем привела меня в еще более хмурое состояние. Горе у меня, быть может, даже личная трагедия, а она смеется! Да пошли они все!
— Оли, — вкрадчиво позвала я, прерывая ее веселье, — я ведь и отказаться, могу, и плевать мне на ваши надежды и чаянья.
Сказанное было ни угрозой, ни предупреждением, а всего лишь моим личным убеждением. Оли среагировала моментально.