— Дима, я пригласил тебя не просто так. Есть несколько вопросов. В последнее время, в мое отсутствие, в клубе творится невесть что. Вчера мне сообщили, что у Ассаи был нервный срыв. После той самой групповой сцены, о которой все молчат, как партизаны.
— Алекс, я не знаю, что тебе сказать. Меня там не было. Ты знаешь, что я бы вмешался. Авторитет Штейра, возможно, не позволил кому-либо усомниться в отсутствии добровольного согласия Ассаи.
Я сказал правду. К несчастью, у меня не было возможности присутствовать при этом.
— Я пытался с ней поговорить, но она молчит. Просто в ужасе, как будто я также пришел за ее телом. Штейр рядом, но от этого ей легче не становится. Совсем наоборот. Как такое могло произойти? — Он вовсе не просил моего совета. Спокойно и взвешенно проговаривал ситуацию, словно на диктофон.
— Может, он негласно посвятил ее в рабыни?
— Он прекрасно знал, что подобное без моего участия не произошло бы. И еще, меня беспокоит Никея. Либеральность ее взглядов относительно нарушения принципов. Два года назад я закрыл глаза на инцидент, произошедший с ее подачи на "Большой охоте"*. У меня вопрос. Кто из них, теоретически, стал зачинщиком подобного беззакония?
— Не проще ли обоих исключить из клуба? — я опасался, что блеск в моих глазах при мыслях о несоблюдении добровольности выдаст с головой. Так или иначе, это были просто фантазии, но все же…
— И позволить им извращаться над Темой дальше? Доказывая, что нижние лишены прав? Сколько неофитов попадется в эту ловушку? — Анубис наклонился, пристально вглядываясь в мое лицо. — Управлять недостаточно проинформированными особами очень легко, правда ведь?
От волнения я непроизвольно вцепился пальцами в подлокотник кресла. Сейчас я был просто прибит железной волей своего наставника. И это при том, что он ни разу не повысил голос!
— Алекс, не понимаю тебя. — Я оглянулся, словно опасаясь увидеть Юльку в кабинете. Глаза Анубиса застыли, сменив цвет с зеленого на темно-серый. Казалось, неуловимый сканер считал все мои мысли и потаенные желания.
— С каких пор ты перешел на детей? Ей есть 18?
Поворот поразил своей внезапностью, и я не успел прикусить язык и надеть «покер фейс».
— При чем тут Юля?
— Она не саба, верно? Что она делает в клубе, в таком случае? Ты знаешь правила. Цель ее нахождения здесь?
— Я сделаю ее своей. Вопрос времени, — более уверенно заявил я, ощутив неприятный холодок. — Только времени.
— Почему бы нам с тобой не выяснить это прямо сейчас? Красс сегодня в восьмом блоке со своей новообращенной. Они не станут возражать против зрителей. Что, если я покажу ей, что именно ты хочешь из нее сделать, а потом выясню ее мнение на этот счет?