– Сестра! Сестра! – завопил Уош. – Кто-нибудь! Помогите!
Не переставая звать на помощь, он попытался сам поднять Эйву и затащить на койку.
– Я в порядке, – выдавила она, пока он неуклюже пихал ее на постель.
Кровь на полу она, в отличие от Уоша, вообще не заметила.
– Все будет хорошо, – пробормотал он, услышав приближающиеся шаги.
Эйва закрыла глаза.
– Слушай, прежде, чем сюда придут, – продолжил Уош, – я должен тебя поблагодарить. Спасибо тебе за то… ну… что бы там ни случилось. В общем, за то, что ты сделала.
– Я хочу домой, – сказала Эйва, вновь чувствуя навалившуюся сонную усталость. – Вот тогда все действительно будет хорошо.
Она представила маленький серый домик в Стоун-Темпле. Краска на стенах выгорела, дерево покоробилось и местами потрескалось, но родной дом для ребенка всегда прекрасен.
– Не надо мне ничего этого, – прошептала она. – Я просто хочу домой.
– Все изменилось, – сказал Уош. – И твой дом теперь не тот, что прежде.
Когда девочке исполняется пять, ее мать наконец-то находит нужную колею. Эти двое заключают своеобразное соглашение: Эйва ни на шаг не удаляется от матери, а та – всегда радостна и весела с дочерью. Часто после обеда, когда все дела по дому уже переделаны, а муж все еще на работе, им кажется, что они совершенно одни в этом мире. Тогда они сбегают в горы и исчезают там, просто из любви к исчезновениям.
Хизер идет впереди и, как положено ответственной родительнице, внимательно исследует землю на предмет змей и прочих опасностей, а Эйва, в соответствии со своей ролью, носится туда-сюда, в меру пугая мать. Во время прогулки Хизер размышляет о том, как изменится их жизнь по прошествии лет. Ведь наверняка наступит день, когда дочь уже не будет в ней нуждаться. День, когда дитя вырастет, превратится в женщину, которая отправится покорять большой мир и, возможно, даже не оглянется назад. Что тогда с ними будет?
– Мам, не отставай! – зовет Эйва.
– Иду, иду, – отвечает Хизер.
Солнце стоит высоко, ветра нет, природа переполнена жизнью. Щебечут птицы, гудят насекомые.
– Мама! – снова окликает ее дочь, скрывшаяся за очередным изгибом тропинки.
В ее голосе прорезаются новые нотки. Хизер не видит дочери, и сердце у нее невольно сжимается от тревоги.
– Что случилось?
– Мама! – вопит Эйва, и Хизер кидается прямо через кусты.
В этот момент она испытывает необоримый страх. Раньше она не догадывалась, что можно испытывать подобное. Точнее, она всегда была трусихой, просто не знала, к чему приложить свои страхи, а теперь ей было за кого бояться: у нее был ребенок.
Добежав до поворота тропинки, Хизер слышит, что дочь плачет. Навзрыд, взахлеб, с какой-то мелкой дрожью, напоминающей звук трескающегося льда.