Поход в морг окончился предсказуемо – обмороком. Не моим, а свидетеля. Альберт оказался с тонкой душевной организацией и слабым сердцем, хотя чего ждать от аспиранта с факультета литературы и истории. Так что пришлось не столько «любоваться» трупами, сколько приводить в чувство парня. Мы делали это в четыре руки, я расстегивала на молодом человеке сюртук и рубашку, а профессор растирал ему шею и затылочную часть. Это помогло, а еще у меня была возможность, как бы случайно, коснуться ладони мужчины. Я всего лишь попыталась внушить ему желание дать мне шанс.
– Так я принята? – спросила у него, когда мы совместными усилиями привели в чувство молодого историка.
– Да. Но у вас есть всего неделя, чтобы оплатить обучение, – нехотя произнес профессор. Я прикинула, что неделя – это целых семь дней, а значит, времени у меня много. Но все же решила уточнить, почему именно такой срок.
– Через неделю состоится первый сбор вашей группы, а на нем могут присутствовать только студенты. Еще вопросы есть? – голос был такой, что спрашивать ничего не хотелось. Но желание – это одно, а информация – вещь ценная. Поэтому, не обращая внимания на недовольный тон преподавателя, я выяснила у него все, что мне было нужно, пока мы возвращались обратно к оставшейся приемной комиссии. В частности, все, что касается финансовых вопросов и нужных документов, вдруг им метрики было бы недостаточно. Теперь я знала, кому нести деньги или чек, а также на какую сумму. Она оказалась немаленькая, если исходить из того, сколько заплатил Кипп за обучение Лары. Хорошо, что можно было внести сначала за полгода, а при успешной сдаче первой сессии доплатить оставшуюся сумму. Нет. Мне бы и за весь год хватило бы денег заплатить, но я хочу купить дом, а он даже рядом с темным сектором вряд ли будет дешевым. Кстати, сектор разлился бесформенным пятном почти до самого центра, что если действительно поискать дом рядом с ним? Вряд ли найдется много желающих покупать такие дома? Правда, соседи у меня будут не особо приятные, ну да это неважно, я и видеть их почти не буду.
С профессором я попрощалась очень мило, почти издевательски, что он, несомненно, заметил. Просто уже устала игнорировать его недовольство, а он на мою издевку злорадно заулыбался, как если бы готовил какую-то подлянку. А не будет ли он вести у меня какие-нибудь лекции? Тогда была бы понятна его такая реакция. Учебы я не боялась, на память не жаловалась, поэтому не сильно опасалась мести профессора. А вот историк попрощался со мной тепло, выразив надежду, что мы еще встретимся, когда начнется учебный год. Видимо, на него произвело неизгладимое впечатление, что молодая девушка сама его раздевала. Да, он такого еще нескоро дождется, и не потому, что худой и сутулый, а из-за своей застенчивости.