Иван Федорович — умный и честный человек, с широкими взглядами, на голову выше других представителей власти. Его интересует не само преступление, а правда о человеке, о глубинных внутренних причинах, приведших Сикста к безнравственному поступку и в конце концов — к убийству. Необычная тщательность в изучении внутренних побуждений Сикста психологически мотивирована. Вопросы любви и смерти неудержимо притягивают самого Ивана Федоровича — он несчастлив в любви и неизлечимо болен.
Но болен не только Иван Федорович — болен мир, его окружающий. В этом мире невозможно свободное проявление любви, она опутана сетью условностей и предрассудков, а в стенах монастыря принимает и вовсе уродливые формы. Ведь не любовь привела Сикста к преступлению, наоборот, это чувство возвышает его, благодаря ему впервые нашел он самого себя и «начал жить в подлинной духовной чистоте». К безнравственной сделке, а затем к убийству его толкнула невозможность преодолеть религиозные догмы, представления о вмешательстве божественной и дьявольской силы в дела человеческие.
Сикст — продукт и жертва определенного социально-политического уклада, против которого бунтует. Убивая соперника, он убивает в себе бога (один из мотивов повести, указывающий на ее родословную, ведущую к произведениям Достоевского) и восстает против невозможности вести чистую и порядочную жизнь.
Обстоятельства жизни Сикста извратили его душу, толкнули на преступление. Иллюзорность такого отчаянного акта освобождения от неприемлемых нравственных норм глубоко понимает Иван Федорович, который, ничуть не оправдывая убийства, не может не отнестись с сочувствием к человеку, задавленному обстоятельствами и социально-религиозными предрассудками. Иван Федорович сознает, что трагедия несчастного Сикста, хотя и опосредованно, связана с системой представляемой им государственной власти, которая имеет лишь одну цель — не допустить каких-либо перемен. Но сам он неспособен к бунту против устоев, калечащих человеческие чувства и жизнь. В разочарованности Ивана Федоровича в деле, которому он служит, в его тоске по иной, лучшей и светлой жизни слышатся чеховские интонации. Герои Терлецкого смертельно устал, и отдохновение после бесплодного бега жизни все чаще видится ему лишь в смерти.
Бесспорен гуманистический смысл психологического анализа и самоанализа Ивана Федоровича. Полнее всего он раскрывается в разговоре героя с председателем суда. «Мы сами частица этой вины» — так воспринимает следователь вину Сикста, остро реагируя на чужую боль и страдания. Он чувствует ответственность за всех людей — и за жену извозчика, которая бросилась под поезд, и за самоубийство политического заключенного, выбросившегося из окна тюрьмы, и за то, что какой-то монах мог совершить убийство.