Старец прошел сквозь распахнутые ворота без воротников – дружинников или горожан, стоявших на стенах. Улицы были совершенно пусты, ветерок завивал пыль на вытоптанной земле.
– Где люди? Где поляки, где киевляне?.. – произнес старец. Но никого не было.
Он снял с пояса калдаш и, намотав на руку ремень, пошел уже оружно, готовый к бою.
Внезапно из-за угла вышли несколько человек. Все были вооружены, но по тому, что они без доспехов, старец не понял, кто это.
– Кто вы? – спросил Илия.
– Народ киевский, – ответил здоровенный парень, опоясанный широким ремнем, за который был заткнут польский меч без ножен. По его огромным красным рукам старец догадался, что это кожемяка. Рядом с ним стоял хазарин и по одежде, и по лицу, но в распахнутом вороте рубахи виден был крест. Третий, скорее всего, крещеный печенег или торк, в черной шапке, с коротким луком-сагайдой в руках. Стояли рядом люди, похожие и на варягов, и на славян, и невозможно сказать, кто они, чьих родов и племен.
– Где поляки? – спросил старец.
– Да, похоже, перебили их всех, – спокойно ответил парень.
– Как перебили?
– А кого как! – засмеялся сутулый еврей-кузнец. – Каждый хозяин убил врага, ставшего к нему на постой.
– Истинно так! – подтвердил щербатый славянин с космами каштановых волос, торчащими из-под шапки. – Они тут пограбили, озоровать стали, народ примучивать, ну их ночью всех и перерезали…
– Не похотели, значит, люди супостата! – подытожил какой-то не то тюрк, не то еще кто-то.
– Кто же вел людей, кто знак подавал? – спросил Илия.
– Да никто! – ухмыльнулся кожевник. – Все не похотели, чтобы тут поляки были… и закон их, и правда их.
– Ихними быть не похотели, – подтвердило несколько голосов.
– По этой правде мы жить не желаем! И людьми польскими не станем. Мы по русской правде живем!
– Так чьи же вы? – спросил Илия.
И несколько голосов ответили:
– Русские мы! Русские…
– Выходит, – сказал кожемяка, – мы как есть все тута русские.
Из дворов вытаскивали убитых врагов и сваливали их на телеги. Ударил колокол на обгоревшей Десятинной церкви. Многие сняли шапки и перекрестились, хотя не все, потому что были здесь – именующие себя новым словом «русские» – люди разных вер и родов, но единые нынче.
– Будь благословен, народ новый! Народ русский! И да осенит тебя благостью своею православная вера на многия лета! – сказал старец Илия, кланяясь в пояс людям, которых становилось все больше. Из переулков и соседних улиц подходили новые и новые… Они заполняли собою площадь перед церковью, пока не заполнили ее всю.