— Вот есть кофе и несколько печений даже остались, — Сергей проводил гостя на кухню. — С угощением, по сравнению с Софьиным, убого будет, сам понимаешь… Телик вот маленький есть…, - достав банку с растворимым кофе и жестом пригласив в скромно обставленную маленькую кухоньку, немного стыдясь своей просьбы, смущенно добавил, — Спасибо, — включив белый электрочайник, Сергей оставил Алекса одного.
Сделав себе кофе, молодой человек подошел к кухонному окну и стал любоваться привычным уже видом пустынного проспекта. «Как же так происходит, в одной квартире, и все так по-разному? Где-то еще, верно, есть такие странные окна. Что в них, интересно, видно? А «эти», наблюдают сейчас за нами, невидимые? Или плюнули на нас уже, за ненадобностью, чинят свой «сбой». Не привиделись ли они мне? Нет, нет, это было настолько ощутимо зримо, что невозможно сомневаться…Не до этого сейчас — у нас есть более насущные проблемы, люди здесь страдают и умирают по настоящему…» — отпивая остывающий кофе, перемалывал ворох невеселых размышлений, Алекс.
Погруженный в думы, он не сразу услышал зовущего его Сергея: «Эл, Эл, иди скорей сюда, здесь что-то происходит странное!» Очнувшись от размышлений, чуть не выронив из рук, от неожиданности, недопитую чашку, Алекс ринулся на зов Сергея. Парень стоял в дверном проеме заповедной комнаты, не решаясь туда войти. «Гляди, Эл, что это такое!?»
Посмотрев на окно, Алекс ахнул. Перед ними предстало невидимое ранее зрелище. Предмет их постоянных забот и наблюдений принял необычную постоянно меняющуюся форму. Воздух комнаты же стал тугим и каким-то вязким — казалось, его можно потрогать на ощупь. Открыв от изумления рты, друзья все же нашли в себе силы войти внутрь. По мере продвижения к окну воздух становился плотнее, приходилось прилагать уже физические усилия, чтобы сделать новый шаг. Окно… оно теперь стало вновь похожим на обычное, не являясь таковым. Теперь оно непрестанно вибрировало, заставляя ощущать ребят эти колебания не столько физически, сколько чувственно, почти до боли. Задействованы были все их органы чувств, плюс что-то еще, чему они не смогли бы дать описание. Казалось, все клетки их тела, все нервные окончания, все мысли, мягко соприкоснулись с чем-то невыносимо бесконечным и сильным. Окно и воздух комнаты, и все находившееся в ней, перестали быть окном и воздухом, и предметами; все превратилось, в непонятным образом окружившее их нечто, не имеющее ни цвета, ни запаха, ни материальной сущности, но, тем не менее, бывшим реальным и существующим. Продлилось это несколько секунд, показавшимися им вечностью, и закончилось так же быстро и неожиданно, как и началось. Обессиленные и опустошенные, они оба опустились на пол, прямо там, где стояли.