По пути в кафе, посвежевшие и с высушенными волосами, мы проходим мимо часов, и я бросаю на них взгляд. Уже два.
– Неужели уже так поздно? Погоди-ка, – останавливаю ее я и, присев на корточки, принимаюсь в панике рыться в сумке.
– Что-то случилось? – спрашивает Луиза. – Ты что-то оставила в раздевалке?
– Нет, дело не в этом. – Я с отсутствующим видом хмурюсь. – Телефон. Я забыла телефон. Понимаешь, я не привыкла иметь телефон, но сейчас уже два часа, и если я не отвечу…
Теперь настал мой черед сбивчиво перед ней объясняться. Я вскидываю на нее глаза и выдавливаю улыбку. Выглядит она не очень убедительно.
– Слушай, давай лучше поедем ко мне и перекусим там? Салаты тут, конечно, хорошие, зато у меня в холодильнике есть всякая вкуснятина. Устроим себе маленький пикник в саду.
– Ты знаешь, я лучше не… – начинает она, явно не горя желанием оказаться в моем доме – в доме Дэвида, – но я не даю ей договорить.
– Я потом отвезу тебя домой. – Снова улыбаюсь самой ослепительной, обаятельной и сверкающей улыбкой. – Мы отлично проведем время.
– Ну ладно, – соглашается она после небольшого колебания, хотя я вижу, что ей все еще неудобно. – Давай. Но только ненадолго.
Нет, она положительно мне нравится. Сильная, теплая, остроумная.
И так легко поддающаяся влиянию.
Луиза
В машине я пытаюсь завязать разговор и донести до Адели, что могу провести у нее не больше часа: Адама привезут из гостей, куда его пригласили после школы, в пять, и мне надо быть дома к половине пятого самое позднее, но она не слушает. Рассеянно угукает, но сама поминутно смотрит на часы на приборной панели и сосредоточенно гонит машину по узеньким лондонским улицам. С чего вдруг такая спешка? Что это за важный звонок, который она так боится пропустить? На ее лице застыло озабоченное выражение. И лишь когда мы переступаем порог ее дома, она расслабляется. Как ни забавно, в тот же самый миг меня начинает слегка подташнивать. Мне не следовало бы здесь находиться. Совершенно не следовало бы.
– Еще целых десять минут, – с улыбкой говорит она. – Проходи.
Дом у них очень красивый. Просто роскошный. Деревянные полы – добротная толстая дубовая доска, не дешевый ламинат – в коридоре, сбоку ведет на второй этаж изящная лестница. Это дом, в котором легко дышится. Прохладный воздух, основательные старые стены из кирпича. Этот дом простоял более ста лет и без труда простоит еще столько же.
Заглядываю в одну из комнат и понимаю, что это кабинет. Письменный стол у окна. Шкаф с документами. Мягкое кресло. Книги на полках, все как на подбор толстые тома в солидных переплетах, никакого легковесного чтива. К кабинету примыкает уютная гостиная, со вкусом обставленная, но не загроможденная. Светлая и просторная. И нигде ни пылинки. Сердце у меня колотится так сильно, что начинает стучать в висках. Я чувствую себя так, как будто вторглась на чужую территорию. Что подумал бы Дэвид, узнай он, что я тут побывала? Пить кофе с его женой – одно дело, а заявиться к нему в дом – совершенно другое. Возможно, он счел бы оба варианта одинаково безумными. Да и Адель тоже, знай она, что было между мной и Дэвидом. Она возненавидела бы себя за то, что пригласила меня в свой дом. И меня тоже возненавидела бы. Но хуже всего то, что здесь, где у меня нет совершенно никакого права находиться, меня охватывает острая тоска по