Дверь в кают-компанию приоткрылась, пропуская бородатую физиономию Зутта.
- Капитан, замечены первые ундины!
- Уже? - удивился амайе.
- Уже. - Зутт переступил порог полностью, налил воды в легкую кружку и отхлебнул. - Подозрительно, верно? Обычно они появляются не раньше, чем линия горизонта обрастет землей.
Мильт почесал бровь:
- Значит, что-то изменилось. Передай всем приказ: активировать защитные амулеты.
- Есть, - покладисто кивнул Зутт и развернулся, готовый выполнять задание. Краем уха он уловил шелест очень мягкой ткани, из которой были сотканы капитанские перчатки.
Амайе немного постоял, массируя освобожденные ладони. Под кожей на внешней их стороне медленно, зловеще переливался алый символ: замысловатый цветок с множеством мелких круглых лепестков по центру и семью длинными, остроконечными, выступающими наружу. Между ними горели то ли точки, то ли стилизованные звезды - за черт знает сколько лет жизни Мильт так и не определился, что это.
Вслед за бородатым корсаром он вышел из кают-компании и поднялся на квартердек. Выгнал рулевого, который громко, во всеуслышание причитал, что "чертов магик" не сумеет уберечь корабль, и велел ему отправляться в трюм - сторожить крыс. Диштих обиделся, но спорить с капитаном побоялся и пошел в указанном направлении, прихватив с собой бутылку дорогого рома. В качестве мести, следует полагать.
Зутт был прав - ундины вели себя очень странно. Амайе привык, что они бросаются на форштевень, бушприт и фальшборт, а иногда и на палубу; жутко воют, проклинают корсаров и клянутся навлечь на них гнев господень во всей его небесной красе. На вялые возражения, что Богов тринадцать, и каждого из них трудно прогневить - разве что если постараться, - ундины ни разу не отреагировали. Вероятно, они вообще не различали голоса своих врагов - Мильт не видел у них ушей. И носов тоже не видел - всю внешность составляли глаза, дико выпученные и прозрачные, как у рыб, и пухлые обветренные губы. Головы же, поросшие зелеными водорослями вместо волос, болтались на крохотных, до безумия хрупких телах. Их было легко сломать, а то и разорвать на куски, но регенерация ундин стояла уровнем выше регенерации наровертов, а потому, даже будучи уничтоженной с человеческой точки зрения, любая ундина вставала и снова прикладывала все усилия, чтобы забрать наглецов в холодное, глубокое, синее море.
Но сейчас духи глубин не двигались. Они застыли изваяниями среди волн и слепо, без проблеска разума наблюдали за проплывающим мимо "Оборотнем".
- Прямо как на войне, - тихонько пожаловался Зутт. - Когда стоишь в месте, избранном для боя, и ждешь армию врага.