- Хочешь, я поделюсь своим любопытным наблюдением? – спросил Хокен, снова глядя мимо, хоть глаза его для меня и оставались фиолетовыми.
Я была заинтригована и опьянена происходящим: сделанным открытием, необычностью обстановки и неожиданной приятностью общества моего жениха, и нетерпеливо кивнула.
- Посмотри на свои руки, - я ожидала, что он назовет меня по имени, ничуть не удивившись возможности отбросить условности, но он этого не сделал. Я повиновалась, но увидев свои кисти, едва не вскрикнула. За много лет шитья я привыкла к их виду настолько, что отсутствие шестого пальца оказалось невероятным потрясением. По сравнению с этим, то, что цвет кожи сменился на индиговый, казалось сущим пустяком.
- И уши у тебя абсолютно обычной формы, - он разглядывал меня без удивления, но с любопытством, будто чего-то подобного и ожидал.
- Но как? Почему я не вижу привычных шести пальцев? Почему я синяя?!
Хокен выглядел абсолютно спокойным, но угадывалось за этим спокойствием что-то, для чего я не могла найти слов. Проморгавшись, я убедилась в том, что мне просто померещилось.
- Знаешь, мне и самому хотелось бы знать. Могу лишь только предположить, что кто-то наложил на тебя в детстве очень сильный морок. Ты бы очень сильно выделялась, расхаживая в таком виде по улицам.
Мы проговорили до вечера, после чего он вернул меня обратно, сказав напоследок:
- Доброго вечера! - с этими словами он поцеловал мне ладонь и исчез.
Глава шестая
Я пропустила ужин и долго лежала, смежив веки, пока меня не сморил сон. Мне приснился Элион, он бежал куда-то, увлекая меня за собой. Вокруг все смазывалось и обстановку нельзя было разобрать. Ноги подкашивались, но я упорно переставляла их, пока сил не закончились. Мой спутник не обращал на меня никакого внимания и продолжал тащить вперед. По щекам потекли слезы, и я выкрикнула его имя, надеясь на передышку и объяснения. Когда он обернулся, его фиолетовые глаза стали гореть синим огнем. Я резко села на кровати, не понимая, где нахожусь, пока сквозь темноту ночи не проступили облики шкафа и кресла.
«Это только сон». Я попыталась понять, что же меня так напугало, но не смогла. Успокоив себя тем, что увиденное навеяно событиями последних дней, я полежала еще немного, слепо уставившись в темноту. Вскоре темный и зыбкий сон без сновидений милосердно принял меня в свои объятия.
Разбудили меня первые лучи весеннего солнца, шаловливо бегавшие по моему лицу и нагло пользуясь тем, что накануне вечером я забыла задернуть шторы. По ощущениям я проспала целую вечность, но я чувствовала себя помятой и не выспавшейся. Поднос, в скором времени постучавшийся в дверь, немного поднял мне настроение. Овсяная каша с ягодами, пара поджаренных хлебцев с маслом и стакан молока. На подносе даже нашлось месту маленькому букетику из полевых цветов, распространявших тонкий ласкавший ноздри аромат. Молоко я, однако, попробовать так и не решилась, вспомнив то, что пережила накануне. Возможность того, что здесь каким-то образом оказалось зелье из закромов молодого алхимика, была ничтожно малой. Но, как бы то ни было, я не чувствовала в себе готовности столкнуться с такой непривычной, но по всей видимости реальной своей внешностью.