Когда я наконец развязал ее, она обернулась вокруг меня. Возможно, она спала, но это показывает, как сильно ее разум и тело воюют друг с другом.
Я ненавижу разлуку с ней даже на секунду, но моя любовь нуждается в некотором уходе. Направляясь в ванную, я хватаю теплую мочалку и немного крема, прежде чем вернуться к ней. Она откатилась назад, и ноги лежат на моей половине. Ее глубокое дыхание дает мне знать, что она все еще спит. Ей повезло, что я не позволю себе снова овладеть ею, хотя она такая теплая и сексуальная в данный момент, но я должен думать о том, что лучше для моей девочки.
Пробегаясь губкой мягко между ее ног, часть меня желает видеть мою сперму, покрывающую внутренность ее бедер, и я ненавижу, что я должен смыть её. Как только я получаю ее полностью чистой, я наношу немного крема для того, чтобы помочь с любым дискомфортом, который она могла чувствовать. Я хочу, чтобы она помнила, что я сделал с ее телом, но в то же время, чтобы это был сладкий ожог, а не тот, который причиняет ей боль. Когда я смотрю вверх, я вижу, как она смотрит на меня со странным выражением лица. Она все еще сонная, но есть еще кое–что.
– Доброе утро, дорогая, – говорю я, бросая мочалку и крем на столик на тумбочке, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать ее. Я в шоке, когда она отвечает на поцелуй. Ее язык поглаживал меня в рот, скользит по моему языку, посылая дрожь по всему телу. Как я могу жить без этого? Я не могу.
Эта женщина была создана для меня, она моя вторая половина. Она жаждет того, что я хочу ей дать, и она приходит, чтобы взять это. Я хочу быть всем для нее и выполнять любую прихоть. Чтобы больше она не писала в своем дневнике свои тайные желания, потому что я могу отдать их ей. Я жажду быть с ней, и быть только ее.
Я слышу, как урчит её живот, и это напоминает мне, что я не кормил ее. Я вздыхаю, мне нужно все, чтобы оторваться от нее.
– Я приготовлю нам что–нибудь поесть, – говорю я.
– Ладно, мне нужно в туалет.
Кивнув, я хватаю ее за руку, вытаскиваю с кровати. В комнате немного холодно, поэтому я хватаю свою сумку со стола и даю ей одну из моих рубашек, чтобы она надела её. Она практически утопает в ней.
– Ээээм, спасибо, – говорит она, краснее, заставляя меня хотеть потянуть ее ко мне. Уверен, она переживает последние двенадцать часов в голове. Вспоминая, когда я заставлял ее кончать, и заставлял ее говорить мне, что она любит меня. Может быть, она начинает осознавать, как ей это понравилось.
– Иди, – Я киваю на дверь ванной. – Оставь дверь открытой, и не мойся. Если тебе нужен душ, я помою тебя, но сначала мне нужно накормить тебя.