— Что с ним? — прошептал, чуть отходя, Задохин.
— Не знаю. Он говорил по мобильнику и упал.
— Вроде и не старик еще, а сердце ни к черту. Так и до инфаркта не далеко. Долбанет однажды и кранты.
Медведев посмотрел на Кокорина. Тот полулежал без движения с закрытыми глазами. Тогда Медведев повернулся и подошел к столу Кокорина.
Задохин, видя, что он склонился над телефоном, подошел тоже.
— Что, врача? Возьми лучше мой, вдруг у него не оплачено или зарядка села.
— Да нет. Я смотрю номер, откуда звонили, — ответил Медведев.
И тут громкий голос Кокорина заставил обоих обернуться.
— Вон отсюда. Все! Убирайтесь, — подавшись вперед и придерживая рукой полотенце, кричал он. — Убирайтесь! Я старше вас и возрастом и чином. Убирайтесь же.
— Иннокентий Витальевич, — Медведев шагнул к нему. — Что с вами? Что с вами случилось?
— Убирайтесь!
— Мы хотим помочь вам. Скажите, что нам сделать?
— Уйди. Это тебя, Медведев, прежде всего касается. Ты дурак. Ты тупица. Ты мне уже надоел. Думаешь, приятно сутки напролет видеть твою побитую рожу.
Медведев вздрогнул, но не шелохнулся, только серые глаза его внимательнее вгляделись в лицо следователя.
— Пошли, капитан, — взял его за локоть Задохин. — Видишь, у него истерика. Уработался мужик вконец.
Медведев с сомнением посмотрел на Кокорина.
— Идем же, — Задохин увлек его в коридор. Семенов последовал за ними. — Садко заморский.
— Странно все-таки.
— А чего странно. Сковырнулся мужик, теперь психует, что мы оказались свидетелями его слабости. Вот увидишь, начнет нас с тобой дергать.
Они втроем зашли в соседний кабинет, сели там на табуретки, закурили и стали рассказывать оперативникам, что произошло. Медведев больше молчал, слушая и время от времени поворачивался в сторону стены, словно пытался увидеть, что там, за ней происходит.
— А что он говорил по телефону, Володя? — спросил со своего места лейтенант Якуничкин. — Может из-за разговора схватило мужика.
— Ничего особенного. Просто отвечал «Да», «хорошо».
— Может с прокурором говорил или еще с кем-нибудь? Щелкнули по носу, вот его и скрутило.
— Скорее всего.
— Он давно тер сердце. И сдал за этот месяц. Володь, ты ничего не замечал?
— Да нет.
— Вот так и горят на работе.
— Главное, никто даже спасибо не скажет. Только здоровье гробишь.
Медведев продолжал смотреть на стену. Задохин, говоривший больше всех, посмотрел на него и поднялся.
— Пойду, посмотрю. Ты не суйся, капитан. Погорячишься еще, да нарвешься на дисциплинарное.
Он медленно пересек комнату и вышел в открытую дверь. Спустя несколько минут из коридора раздался его крик.