Неподготовленные русские армии вторглись в Германию. Кайзер Вильгельм, не ожидавший такой быстроты от русских генералов, вынужден был замедлить поход на Париж. Германское главное командование перебросило на Восточный фронт гвардейский резервный корпус и XI стрелковый корпус со 2-й кавалерийской дивизией. Еще до прихода этих подкреплений немецкие полки перешли в наступление и опрокинули русских. Пять дивизий, переброшенных с Западного фронта, приняли позже участие в окончательном разгроме русской армии в Восточной Пруссии. Царская армия потеряла 20 тысяч убитыми и 90 тысяч пленными, лишилась всей артиллерии. Два корпуса - XIII и XV - были окружены и полностью попали в руки немцев. Однако Париж был спасен. Еще до исхода боя в Восточной Пруссии Палеолог записал в своем дневнике 29 августа: "Сражение... продолжается с ожесточением. Каков бы ни был окончательный результат, достаточно уже того, что борьба продолжается, чтобы английские и французские войска имели время переформироваться в тылу и продвинуться вперед"[3].
"Окончательным результатом" была гибель русских армий, но царь выполнил свой договор: за французское золото он расплатился кровью и жизнью трудящихся. В день разгрома русских войск - 30 августа - министр иностранных дел Сазонов говорил Палеологу: "Армия Самсонова уничтожена... Мы должны были принести эту жертву Франции"[4].
В войне 1914 года русский царизм выступил в качестве наемника англо-французского капитала. Россия фактически являлась полуколонией западноевропейских стран. Даже идейный вождь российской империалистской буржуазии, кадет Милюков, признал впоследствии, что Россия в войне с Германией была орудием англо-французских капиталистов. К десятилетию войны Милюков писал в эмигрантском листке: "Я не ожидал тогда, что, так и не собравшись с силами, Россия пошлет миллионы своих сынов в окопы за чужое дело"[5].
Самодержавие и стоявшие за его спиной буржуазия и помещики тем более охотно шли на поводу у иностранного капитала, что в тылу у них быстро нарастало революционное движение. Ленские события 1912 года и их мощный отзвук по всей стране были грозными предвестниками революционной бури. Стачки в Баку накануне войны и петербургские забастовки 1914 года, когда на улицах вновь появились баррикады, были уже началом самой бури. Призрак революции 1905 года глянул в лицо царизма с баррикад, пересекавших улицы городов. Многие из царских сановников с ужасом пророчили, что грядущая революция пойдет несравненно дальше 1906 года. Бывший министр внутренних дел П. Н. Дурново писал Николаю II перед самым началом войны: "Политическая революция в России невозможна, и всякое революционное движение неизбежно выродится в социалистическое"[6].