— Прошу.
— Нет, нет, спасибо. — Анатолий вежливо поклонился в сторону хозяйки, упершись взглядом в откровенное декольте ее платья. — Уже кушал. Вот разве… по маленькой красненького в честь воскресенья, а Сидор Лукич? — Он вытащил из кармана бутылку коньяку. — И причина на то есть: «хвостик» сверх плана…
— Пожалуйста, пожалуйста! — ответила за мужа Элеонора Кузьминишна. — Я сейчас накрою стол. А-ты, лапочка, пойди переоденься.
Сидор Лукич про себя чуть усмехнулся. «Вот хлюст, — не зло подумал он о Крейцере, — и отказать ведь ему нельзя…» Он ушел в другую комнату, удивляясь откуда его заместитель узнал имя жены, перекрученное ею самой из обыкновенной Нюры.
Анатолий принялся любезно помогать хозяйке: расстилал новую скатерть, украшал стол цветами, расставлял тонконогие, позванивающие от прикосновения рюмки.
— У вас очень шикарное имя, — сыпал он комплименты, — звучное, я бы сказал, королевское… А платье это вам к лицу… Не хватает разве только усыпанного бриллиантами цветка вот сюда, ближе к сердцу… — И Анатолий пальцами легонько коснулся пышной груди хозяйки, на секунду задержав руку.
Элеонора Кузьминишна вздрогнула, полуприкрыла глаза и прошептала:
— Не заставляйте меня краснеть… простите…
— Толя, — подсказал Крейцер. — Мама называет меня Тотой.
— Тоточка. Чудесно! — И расплылась в улыбке.
А Крейцер продолжал:
— Вы настоящее украшение мужу, да и выглядите моложе его лет на десять…
— Какой вы молодец. Тоточка. Угадываете точно, словно насквозь видите.
— Абсолютно верно, насквозь, — многозначительно сказал Крейцер и опять стал шарить глазами по глубокому вырезу на груди Элеоноры Кузьминишны.
Вошел Сидор Лукич в сером летнем костюме. Одежда сидела на нем мешковато, подчеркивая его грузную фигуру, отчего он казался стариком. Увидев отлично сервированный стол и приветливое лицо супруги, Сидор Лукич улыбнулся и проговорил:
— Я готов.
Уселись за стол. По предложению Крейцера, первую рюмку выпили за здоровье хозяйки дома, вторую — за процветание предприятия Шапочки, потом еще… Элеонора. Кузьминишна, немало удивив мужа, достала из буфета бутылку шампанского.
— Для своего дня рождения приготовила, — сказала она Крейцеру, — но ждать две недели долго…
Анатолий тут же вставил, что был бы счастлив принять участие в столь выдающемся торжестве.
— Вы получите персональное приглашение, — шепнула хозяйка, наблюдая украдкой за осоловелым мужем и незаметно наступая гостю на лакированный туфель.
От выпитого коньяка. Сидор Лукич огрузнел. Он несколько раз порывался рассказать своему заместителю, этому чертовски замечательному парню, о своей женитьбе, о том, как он пять лет назад отбил Нюрку у одного врача, уехавшего куда-то в горный район, к черту на кулички. Но поведать всю эту не очень героическую историю не удавалось: мешала, та самая «героиня», из-за которой сыр-бор разгорелся…