В девять часов вечера я покинула ее квартиру и отправилась в свою любимую булочную. Я села за столик, загрузила на телефоне магазин мебели и купила кроватку, пеленальный столик и комод для моей будущей крестницы. При всей напыщенной циничности Стейси, они ранимая и боится. Боится самой жизни и вернуться в что-то, что было в прошлом. Я могу ее понять, ведь я сама такая. Ирония этой ситуации переходила все допустимые границы. Мне нужно было вернуться к дочери, но я не могла заставить себя идти домой.
— Девочка моя, — сказал старик Фрэнк, принося мне стакан молока. — Это тебе.
— Спасибо, — усмехнулась я, смотря на свой пустой палец. — Как ты?
— Тебя опять что-то гложет.
— Да, — сделала я глоток. — Дашь мне хлеба с собой? Познакомлю свою дочку со вкусом рая.
Мужчина ничего не ответил, и я смотрела, как он пошел за стойку и, поцеловав свою жену, сказал ей что-то на ухо, от чего она засмеялась. С тех пор, как я приехала в этот город, я хожу сюда и наслаждаюсь молоком и выпечкой этой семьи. Фрэнк и его жена Изабель пожилые люди, но они так добры, и отношения этой пары подобны тем, которые показывают лишь в фильмах о любви.
Мне до боли хотелось увидеть Адама. Поговорить с ним, обнять и просто побыть рядом. Все мои мысли теперь занимали два человека. Двое мужчин: один, который разрушил мою жизнь на определенный период, и другой, который вернул меня в нее обратно и сделал гораздо больше, чем я даже позволяла себе мечтать.
Я шла по улице, смотря в никуда и не садясь в такси, несла пакет хлеба в руках. Ноги сами привели меня к парку возле дома Адама, и я присела на скамью. От луны исходил некий свет, и я включила музыку в наушниках, смотря на открытую дверь на его террасе. Я не смогу уснуть в своем доме без снотворного сегодня, и чувствовала боль. Даже после Алекса я понимала, что не могла бы обрести с ним семью и связь, которая будет всегда, но с Адамом все было по-другому. Больно терять то, чего по-настоящему у тебя не было. Теперь меня чаще преследовали приступы паники. Никто на самом деле не знает, что со мной происходит, и что я чувствую. Я застряла где-то. И мои чувства и мысли... черт возьми, я не тону, а утопаю. И кроме одного человека никто не сможет мне помочь.
— Иронично, не так ли? — услышала я голос за спиной.
Я обернулась и увидела Адама, пытаясь контролировать свое дыхание. Один его вид заставлял мое сердце сходить с ума. На Адаме были потертые джинсы, рубашка, которую, скорее всего, он не менял несколько дней, и щетина. Под его глазами я заметила синяки, словно он не спал долгое время.