Однажды ты встречаешь его. Правильно человека. Он перевернет всю твою жизнь. Твое мышление и религию. Он переделит твою жизнь на две части, и все изменится. Больше ничего не будет, как прежде, и прошлая жизнь останется лишь мгновениями на фото. И самое главное — изменишься ты сам, и больше не захочешь возвращаться.
— Я не позволю уйти, если ты скажешь мне «да». Никогда. Я могу делать все по-своему и злиться. В моем сердце осталось буквально одна капля, которая не была пропитана тобой, и, если это случится, я не смогу жить без тебя. Если ты уйдешь снова, я умру, Донна.
— Я хочу, чтобы ты был счастлив, — прошептала я, прикоснувшись своими губами к его, не отводя взгляд. — И я выбираю нас. Навсегда.
«Признаюсь вам, что чем дольше я живу, тем яснее понимаю, что главное в жизни — это твердо знать, чего ты хочешь, и не позволять сбить себя с толку тем, кому кажется, будто они знают лучше». Пэлэм Грэнвил Вудхаус.
— Я рада, что повстречала мужчину. Что повстречала тебя, Адам. Я целую вечность не улыбалась при мысли о ком-то. По правде, я вообще никогда не улыбалась при мысли о ком-то, кроме тебя. Ты — мое чудо. И я стала видеть его повсюду. Да, мы делали глупости и совершали дурные поступки. Я не хотела помнить, и прости, что ты вошел в момент тех воспоминаний. Ты самый неудержимый человек, с которым я знакома. И мне нравится, что ты не уступаешь мне. В моем окружении никогда не было такого мужчины, и ты стал мне просто необходим.
Адам поднимает меня на руки, отрывая мои ноги от пола. Я вздрагиваю и закрываю глаза лишь на долю секунды. Глаза Адама темнеют, и он смотрит на меня, когда огрубевшие кончики его пальцев скользят по моему лицу, убирая несколько прядей волос.
— Ты выглядишь слегка ошеломленной, — слышу я его улыбку.
— Это не так, — усмехаюсь я в ответ.
Он целует меня в висок, затем прокладывая дорожку поцелуев к моим губам. Я прижимаюсь к нему всем телом. Адам Майколсон — это идеальное сочетание мышц, сексуальности и нежности. Он обнажает меня. Обнажает мои чувства и тело. И самое удивительное, что я позволяю делать это с собой.
— Тогда как?
— И истощена самой жизнью, — отвечаю я честно. — Но сейчас все идеально. Сейчас все именно так, как и должно быть.
«Она прогоняла его холод, а он охлаждал ее жар». Карен Мари Монинг.
Его плечи расслабляются, и он улыбается немного вымученной улыбкой.
— Я тебя не звал.
— Я не играю по твоим играм, Майколсон, — убираю я его светлые пряди волос с лица. — Я больше не разваливаюсь на части, и теперь мы, кажется, равны.
— Если бы не камеры, мы сыграли бы по моим правилам.