Адам оторвался от меня, но не ослабил хватку.
— Было больно? — спросил он с ухмылкой на лице.
— Немного, — пыталась я отдышаться.
— Извинись за сказанное, — сказал он, проведя языком по пульсирующей вене на моей шее.
— Я буду просить прощение только под морфием, — откинула я голову для лучшего доступа. — И даже после, уже физически не буду способна на слова.
Адам поднял меня на руки, и я обернула ноги вокруг его талии. Он направился в спальню, и снова делал обыкновенный день непредсказуемым. Мы были, как одно целое, сливаясь воедино и забывая обо всем на свете. Единственное, что имело значение, были мы сами, и пусть горит весь мир дотла, главное, чтобы потом я не осталась пеплом.
— Я хочу смотреть на тебя до конца своих дней, — прошептал Адам.
Адам прижал меня своим телом сверху, и я схватила его за волосы. Одна его рука была на моей щеке, другая развязывала пояс халата. Кровь текла по венам, словно вода по коже, и каждая частичка закипала от жара. Он удивительный. В нем столько страсти, о которой я никогда не догадывалась, и сегодня был первый раз, когда я просто сдалась, понимая, что не хочу сдерживаться. Лучший способ избавиться от искушения — поддаться ему. Я не ушла из его объятий ни на секунду этой ночью, и даже если бы попыталась, он не отпустил. Это сочетание мужества и подчинения. Когда он оказался во мне, я почти растаяла у него в руках. Возможно, это из-за того, что у меня долго никого не было, а возможно и то, что это был именно Адам.
В сумерках, когда мы засыпали, я чувствовала его прикосновения и, проснувшись, поняла, что они не прекращались или возобновились снова. Мы лежали на серых атласных простынях со сплетенными ногами, и, кажется, я была счастлива. Не знаю, что, черт возьми, со мной творится. Я боялась дальнейшего падения, но в то же время взлетала.
— Если ты не перестанешь водить пальцем по моему телу, то я из тебя все соки выжму, — пробормотала я, открывая глаза.
Адам засмеялся, и я повернулась к нему. В нем что-то изменилось. Он смотрел на меня, словно я сказала что-то в высшей степени замечательное. Как будто у него никогда не было более горящего желания, чем проснуться со мной рядом. Адам умел так смотреть. Сколько женщин видели этот взгляд? Я не хотела сейчас думать об этом. Но я все-таки женщина, а мы известны тем, что думаем о вещах, которые делают нас несчастными.
— Донна, кажется, ты сводишь меня с ума, — сказал он с улыбкой. — Нет, ты действительно делаешь это. Ты чертовски красива.
— Ты спал? — улыбнулась я.
— Я смотрел на тебя несколько часов, и это была лучшая ночь в моей жизни, — легко дотронулся он своими губами к моим. — Я люблю Стивена Кинга. Мне кажется, его книги трудно понять, но, несмотря на это, они настолько очевидны.