— У меня вопрос, — не отводила она взгляд.
—Ты имеешь ввиду несколько миллионов?
— Донна, сарказм тут неуместен.
— Я знаю все, что ты хочешь спросить, Эмили. Но он как солнце вблизи. Словно я прикоснусь к нему и сгорю заживо, — покачала я головой, смотря на свои ногти. — Вспомни меня несколько лет назад. Да, ты помогла мне уехать, подарила мне чувство безопасности, но дни проплывали слишком быстро. Я до сих пор посещаю мозгоправа, и она засыпает меня вопросами, думая, что я не замечаю, как она держит меня этими дурацкими фразами, пребывая в железной уверенности, что вылечит все терзания, которые меня до сих пор ранят.
— Ты в порядке? — прошептала подруга, когда слеза скатилась по ее щеке.
— Да, — взяла я ее за руку, натянуто улыбнувшись. — Спасибо, что поймала меня.
— Я тебя всегда поймаю, Донна. Пусть мне и самой придется упасть. Но я не знаю, как тебя помочь.
— Ты и не сможешь, Эм, — встала я с места, направляясь к выходу. — Никто не сможет.
По дороге я заехала в Landmark за свежим хлебом и занялась готовкой, приехав домой. Я не скажу, что мастер, но люблю это делать. Я позвонила Стейси и вскоре ожидала ее, слушая музыку в колонках.
Я никогда не была разговорчивой. Меня раздражает все выражать словами. Все, что происходит в моей голове, в ней должно и оставаться. Я не хочу заполнять тишину разговорами, даже наедине с собой.
«Когда тебе плохо — прислушайся к природе. Тишина мира успокаивает лучше, чем миллионы ненужных слов». Конфуций.
— Ты что-то быстро... — открыла я дверь, уставившись в замешательстве на Адама. — Ты преследуешь меня?
— Мне казалось, мы сблизились, — вошел он в дом, расстегивая пиджак.
— У меня есть личное пространство, и ты в него слишком часто лезешь.
Он поставил руки на пояс, и, боже, этот мужчина выглядел как грецкий бог. Лицом и телом Адама не обделил всевышний, и его мальчишеская улыбка для женщин все только усугубляла. Но я заметила, что, несмотря на маску, его глаза все расставляли по местам. Его взгляд всегда возвращал в реальность настоящей жизни, о которой я до сих пор не знала.
— Я хочу тебя, Донна, — не сводил он с меня взгляд. — Где у тебя спальня?
Я улыбнулась и направилась в кухню, проходя мимо.
— Я не занимаюсь сексом в своей кровати, я там ем, — пожала я плечами. — Секс в моей постели звучит так же ужасно, как жертвоприношение.
Он засмеялся и подошел ко мне, щекоча мое ухо теплым дыханием.
— Ты ведь не такая бесчувственная, какой хочешь казаться.
— С чего ты взял?
— Ты боишься. Ты перестала доверять людям, и в этом виноват мужчина.
— Чего ты хочешь, Адам? — чувствовала я нарастающее возбуждение.