— Мне плевать на это, — ответил он.
Я посмотрела на него и улыбнулась. Синяки на его лице были слишком свежими.
— У нас есть кое-что общее.
— И что же?
— Нам обоим нельзя верить, Алекс, — направились мы в квартиру. — Ты говорил, что тебе плевать. Так вот мне тоже. В моей жизни есть люди, которые любят меня, несмотря ни на что. Я долгое время жила во тьме и страхе полюбить, и в конце концов, привыкла к этому, закрывая свое сердце от всех. Ведь ты же понимаешь, что, если станешь причиной хоть одной моей слезы, обратно уедешь, в лучшем случае, на носилках.
— Ты его не любишь, как меня, Донна.
— Алекс, — обернулась я, прежде чем открыть дверь. — Так, как тебя, я не полюблю больше никого. Пусть ты и причинил мне много боли, счастья я испытала не меньше. День с тобой никогда не был скучным. И я не знаю, во что ты вляпался, что ФБР пытается закрыть тебя, но я не хочу подвергать тебя опасности. Я защищу тебя, если ты будешь осторожней.
— Почему ты делаешь это, Донна? — спросил он, ложа руку на мою щеку. — Зачем помогаешь?
— Не знаю, — усмехнулась я. — Просто мы так долго знакомы. И ты пожертвовал своей свободой ради меня.
— Я всегда спас бы тебя от тюрьмы, милая, — обнял меня Алекс. — Боже, как я скучал по тебе. Ты что-то чувствуешь к нему?
— Не хочешь зайти? — немного расслабилась я. — Выпьем кофе.
— Обычно мы курили травку.
— Кажется, мы повзрослели, — засмеялась я, открывая дверь.
Мы вошли в квартиру, и я заперла дверь. Алекс не осматривал помещение, в котором я жила, в отличии от Адама. Алекс знал меня, в отличии от Адама. Или просто Алекс знал ту Донну, которой больше нет, в отличии от Адама, который знаком с ныне существующей.
— Алекс, я хочу, чтобы ты уехал, — сели мы возле камина. — У нас другие жизни, и их нужно прожить.
— Когда ты злишься, ты больше не женщина, Донна, — взял он меня за руку. — Женщина в гневе гораздо агрессивней, чем любой мужчина.
— Почему?
— Твое мужское начало чище, и ты редко им пользуешься. Поэтому, когда ты используешь его, оно имеет такую остроту, с которой ни один мужчина не сравнится. Это как почва, которая не использовалась много лет — бросая зерно, получаешь рекордный урожай. Ты можешь редко надевать на себя маску мужчины, но, делая это, пресекаешь всю конкуренцию.
— Адам не будет мне подчиняться, — сказала я, пытаясь забрать руку.
— Ты в этом уверена?
— Ты делаешь мне больно, — вскрикнула я, возвращая контроль над своим телом. — Зачем?
— Мне не нравится, что ты говоришь о нем! — зарычал Алекс. — Какого хрена? Донна, мы разберемся с этим ублюдком и уедем.