И вздохнул. И таким усталым был этот вздох! Со странным изумлением я вдруг осознала, что совсем ничего не знаю об этом человеке. А ведь он всю жизнь рядом, стоит у ворот, сидит в привратницкой, метет двор, что-то бормоча себе под нос. А я ни разу, ни на мгновение не задалась вопросом, как он попал сюда, почему провел здесь свою жизнь? Ходили слухи, что он любил лишь одну женщину, леди Селению, оттого и стерег верным псом двери Риверстейна.
И мне необъяснимо стало жаль этого старика.
Он почуял, отвернулся.
– Добрая ты, Ветряна, хоть и глупая. Добрая, – прошамкал привратник, не глядя. – Зверя лесного и того пожалеешь. Добрые долго не живут.
Он сплюнул в снег и, подволакивая ноги, поплелся к воротам. Я ошарашенно посмотрела ему вслед, очнулась и кинулась за стариком.
– Стойте! Да погодите же! Почему вы так сказали?
Привратник глянул злобно, и я снова увидела того грозного старика, которого боялись все воспитанницы.
– Чего привязалась? Отстань! Пошла вон! Сказал и сказал!
– Нет, погодите! – я схватила его за рукав. – Вы что-то знаете? Вы знаете, чувствую! Скажите мне!
– Вот скаженная девка. Чего тебе надо-то, глупая? Сейчас как отхожу по хребту палкой, будешь знать!
Но я не обратила на угрозу внимания и еще крепче ухватилась за него:
– Расскажите мне! Вы ведь что-то знаете? Про пропавших детей? Знаете, где они?
Старик подслеповато прищурился:
– Я же говорю – добренькая… Жалко тебе всех. Себя бы пожалела.
– Где они? – уже почти закричала я. Серый туман встревоженно всколыхнулся вокруг нас, как вязкие воды омута Им.
– Да не знаю я! Отцепись, – привратник вздохнул.
Я гневно смотрела в его глаза без ресниц, полузакрытые желтоватыми морщинистыми веками. Зрачки из-под них выглядывали боязливо, как дикие зверьки – из нор.
А ведь кто, как не он, знает окрестности Риверстейна?
– Белые колонны… Вы знаете, где комната с белыми колоннами? Ну же?
Я затаила дыхание.
– А ты разве не знаешь? – хитро прищурился привратник. – Да и не комната то. Я ж думал, ты по детству все тропки лесные избемгала, все тайники древние нашла…
И ушел. Туман вяло сомкнулся за его сгорбленной фигурой. А я все стояла, ловя за хвост ту самую ускользающую мысль, смутное воспоминание, которое не давало мне покоя…
…Мне семь лет, и я снова убежала в лес. За два года моей жизни в Риверстейне я делала это так часто, что уже никого не удивляют мои внезапные исчезновения. Мне даже почти не препятствуют. Наверное, тайно, а то и явно надеются, что однажды я просто не вернусь.
Сегодня я впервые осознала, что некрасива. Что не просто странная, другая, необычная, а – некрасивая. Уродливая. Страшилище.