– Брр, – намеренно громко высказалась подруга, – ну и вкус у матушки! А еще леди! Никакой утонченности!
Я фыркнула от смеха, и наваждение прошло. И мы с энтузиазмом кинулись к сундукам рассматривать наряды леди Аралтис.
К обеду мы были готовы тронуться в путь. Ксеня облачилась в темно-зеленое дорожное платье и высокие сапоги, я выбрала серое и тоже сапоги. В комплект к платьям – зимние плащи с капюшонами, рукавицы и несколько нижних рубашек на смену. Что не надели, свернули в седельную сумку и спустились во двор.
Там уже седлали лошадей мужчины. Оба в темных брюках, рубашках и сапогах, длинные плащи переброшены через седла. У лорда Даррелла на боку ножны, у Арххарриона за спиной скрещенные рукоятки клинков.
– Хорошую защиту поставила, – произнес Шайдер, увидев меня.
Я улыбнулась.
– А где Кайрос? Разве вы не на нем поедете? – спросила я, разглядывая приплясывающего возле лорда жеребца.
– Нет, Кайрос не любит… хм, – он покосился на Арххарриона, – не любит темных. Так что я попросил Данилу присмотреть за ним, пока я в отъезде.
Он похлопал по крупу своего коня, а я пошла знакомиться с каурой лошадкой, доставшейся мне. И потом обернулась на Риверстейн. Темный замок смотрел исподлобья, но я больше не боялась его. И знала, что он будет меня ждать.
Я прислушалась к голосу земли и леса, к печальной песне расставания, провожающей меня, и поежилась от нахлынувшей тоски.
– Я вернусь, – пообещала я.
Арххаррион подал мне руку, помогая сесть в седло. Ксеня уже устроилась и, лихо хлопнув по крупу свою лошадку, помчалась к воротам, не оглядываясь.
Я чуть помедлила, кивнула Арххарриону, приподнявшему вопросительно бровь, и тронула поводья.
* * *
Святые старцы, если бы я знала, как тяжела доля путников! Уже через пару часов в седле у меня стал нещадно болеть хребет, руки дрожали, ноги тряслись, а о том, что между ног, – и говорить стыдно. И если первый час путешествие меня захватывало, я с удовольствием поглядывала по сторонам, радуясь спокойной лошадке и морозному воздуху, то вскоре уже начинала с тоской поглядывать вперед в надежде увидеть харчевню или постоялый двор.
Вересковую Пустошь мы проехали без остановки, я лишь успела подумать, что не зашла попрощаться с Даниной, и почувствовать себя за это виноватой. И понадеяться, что наше путешествие не затянется и довольно скоро мы снова увидимся.
А потом потянулись бесконечные поля и леса… Одинаковые, заснеженные, присыпанные ледяной крошкой, от которых рябило в глазах и клонило в сон. До основного тракта нужно было проехать немало верст, а на этой заснеженной колее, которую и дорогой назвать можно с трудом, кроме нас, путников почти не было. Только раз прошуршал мимо обоз с провиантом да промчались вестники.