– А зачем нам туда? – с испугом спросил он.
Я тихо ввела его в курс дела, рассказала про Ксеню. Некоторое время парень молчал, обдумывая услышанное. Потом, к моему изумлению, обрадовался.
– Так Ксенька такая вредная, потому что в ней Тьма поселилась?
Святые старцы! Вот логика-то…
– Нет, Данила, уж прости, – хмыкнула я. – Боюсь, Ксеня такая вредная, потому что… вредная!
Парень смутился:
– Ну, то есть я думал… Я хотел сказать… Эх!
Мы помолчали, думая каждый о своем.
– Ох ты ж! Но-о! Пошел, глупый! – вдруг заорал Данила, потому что его конь мотнул головой и встал, отказываясь двигаться дальше.
Моя каурая кобылка тоже взбрыкнула и остановилась. И у Ксени, скакавшей впереди нас, тоже. Только умный Кайрос все так же шел вперед да жеребец Арххарриона переступал ногами. Но последний скорее от страха перед своим седоком.
– Не идет! – выкрикнул Данила. Я кивнула. Ксеня повернула кобылку и подъехала к нам.
Вот в обратную сторону лошадь пошла без проблем и даже с радостью.
– Лошади Черту чувствуют, боятся, – сказал Шайдер, подъезжая к нам.
Кайрос под ним тоже беспокоился, прял ушами и раздраженно хлестал хвостом по сильным бокам.
– Что же делать? Не бросать же их здесь?
– Придется спешиться и вести коней на поводу, – сказал Арххаррион. – Попробуем завязать им глаза и подвесить к мордам торбы с овсом. Мы кивнули и слезли на землю, удерживая испуганных лошадей. Те нервничали, всхрапывали, норовя куснуть, и пятились задом.
– Но-но… Куда пошла! – Ксеня жестко обхватила свою кобылку. – Стоять!
– Тихо, хорошая моя, не бойся, – это я убеждала свою, – не бойся…
С трудом, но нам удалось успокоить лошадей. С завязанными глазами они уже не видели пугающего их черного песка, а запах пустыни перебивал овес с добавленным в него Данилой корнем травы-вонючки. Резкий запах этой травки люди не переносили, а вот животным он почему-то очень нравился, особенно копытным. Так что Данила вовремя вспомнил про свои знахарские запасы.
Дальше пошли пешком, ведя коней на поводу. И все равно рысаки беспокоились, так что свою кобылку я держала изо всех сил. Даже Эххо тревожился, бился мне в ладонь ветром, путался в подоле моего платья. Свободной рукой я придерживала моего воздушного зверя и бормотала для животных ободряющие слова.
Даже понимать, что мы входим не в саму Черту, а в разрыв, узкую полосу земли, свободную от черного песка, было жутко. Серый пепел здесь лежал так плотно, что сапоги проваливались в него как в снег и вокруг ног при каждом шаге взлетали серые вихри. Арххаррион приказал снять с волос платки и повязать на лицо, закрывая рот. Ступив на пепел, мы поняли обоснованность его приказа.