– Ой, деточка, – обрадовалась бабуся, – да что ж ты? Там же у старшого и вкусности, и перины…
– Я на тюфяке привыкла, – улыбнулась я и помахала рукой застывшему в дверях Шайдеру, мол, идите уже!
Он посмотрел недовольно, но все же ушел, поманив за собой Ксеню и Данилу.
– Ох, сердитый у тебя супружник! – радостно сказала бабуся, уже позабыв мой ответ. – А я тебя сейчас ягодками да грибочками угощу! Сама собирала!
И она заметалась по сеням, собирая на стол нехитрую снедь. Как я ни пыталась убедить ее, что не голодна, остановить старушку не удалось. Соскучившись по общению, она даже достала из-под половиц кувшин со сладкой клюквенной настойкой и торжественно разлила по кружкам. На мой вопрос о ее имени махнула рукой.
– Так бабкой Фрошей все величают, деточка!
Мы распили с бойкой старушкой по кружке настойки, закусывая моченой капустой с брусникой и рассыпчатой кашей. За маленьким окошком уже зажигались первые небесные светочи, когда я осторожно спросила:
– Бабушка Фроша, а вы слышали что-нибудь о схитах?
– Это хто ж такие, деточка? – удивилась она, подслеповато щурясь.
– Народ такой был, – вздохнула я, – только давно. Они умели вызывать ветер. Или дождь со снегом, или разворачивать воду…
– Хм, – старушка задумалась, – не знаю… Вот слышала я о синеглазых людях, что жили где-то за Большой водой. У них была власть над стихиями, у каждого – своя. Ты о них спрашиваешь?
– Наверное. Вы говорите, они владели стихиями? Какими?
– Так то известно, деточка. Шесть их всего. Всегда было и будет.
– Какие же?
– Кхе-кхе… Воздух, земля, вода, огонь, жизнь и смерть.
– А что с этими людьми случилось, не знаете?
– Нет, деточка. То ж всё россказни да небылицы. Может, и не было их вовсе, так люди придумали от нечего делать да по глупости. Не бывает же такого, чтобы были люди, а потом пропали? Куда ж им деться-то? А тебе они зачем?
Я с грустью покачала головой, но, к счастью, объяснения уже не потребовались. Разомлевшая от еды, настойки и долгого разговора баба Фроша засопела, поклевывая носом. Я осторожно потянула ее к печке и помогла устроиться на лежанке. Уже через мгновение старушка крепко спала.
Я взяла ее сморщенную ладонь, тихонько влила в нее Силу, отчего бабуся порозовела и задышала легче. И пошла в другую комнатку, устраиваться на тюфяке.
* * *
Присутствие Арххарриона я почувствовала еще до того, как проснулась. Поэтому даже не удивилась, когда, выйдя из комнатки, обнаружила его сидящим на лавке. Баба Фроша бодро пересказывала ему наш вчерашний разговор и смутилась, увидев меня.
– Ох, деточка, – пролепетала старушка, – а у меня же… коза недоеная!