На меня глянули заплывшие жиром глазки, а мясистые губы прошамкали что-то нечленораздельное.
— Что? — переспросил я.
— Вы по аренде? — выдавило из себя существо.
— Хм, ну, можно сказать, и так.
Раз сесть не предлагали, я сам опустил свой зад в потёртое кресло и закинул ногу на ногу, чем вызвал неласковый взгляд всё тех же глазок.
— Видите ли, мистер Брюстер, я не собираюсь снимать у вас в аренду ни квартиру, ни площади под офис.
— Чего же тогда вам нужно?
Существо беспокойно шевельнулось в кресле, отчего под пиджаком, жилеткой и сорочкой прошло небольшое цунами.
— Меня зовут Фил Бёрд, и я представляю интересы некоего Большого Ивана, вы, вероятно, слышали о нём. Нет? Что ж, думаю, вскоре услышите. Как бы там ни было, я пришёл попросить за вашего арендатора по имени Христиан Фунтикофф. Вам не кажется, что вы обходитесь с ним несправедливо, так резко поднимая арендную плату?
— Это не ваше собачье дело! — выплюнул из своего чрева жирдяй.
— Боюсь, мистер Брюстер, что теперь наше. Я не собираюсь у вас здесь долго задерживаться, зайду через неделю, и тогда я надеюсь услышать от вас правильный ответ. Всего хорошего!
Я поднялся, молча прошёл к двери и закрыл её с противоположной стороны, оставив хозяина кабинета переваривать услышанное. А сам отправился на Бэдфорд-стрит, 86.
"Chumley"s" оказалось искусно замаскированным пабом, не имеющим никакой вывески. Интересно, с чего бы Бонанно и Лански быть такими уверенными, что Большой Иван уже что-то знает об этой особенности заведения? Как бы там ни было, простояв минут десять у дома напротив, я всё же рискнул толкнуть дверь паба, сразу очутившись в прохладном полумраке, резко контрастировавшим с жарким уличным солнцем. Здесь я обнаружил всего нескольких посетителей, среди приметил сидевшего за угловым столиком мужчину. Обладатель густых усов и волевого подбородка что-то писал в блокнот карандашом, перед ним на столе стояла ополовиненная кружка пива, а рядом лежала фетровая шляпа.
От созерцания обстановки меня отвлёк голос стоявшего за стойкой бармена:
— Добрый день, сэр! Что будете пить?
Ничтоже сумняшеся, я выбрал пару кружек с пинтой пива в каждой и тарелку жареных свиных рёбрышек с луковыми кольцами. Сел поближе к углу, где обосновался одинокий "писатель", как я назвал его про себя. И, похоже, насчёт писателя я угадал, потому что когда тот рассчитывался, прозвучало: "Заходите ещё, мистер Хемингуэй, всегда рады вас здесь видеть".
Содержимое первой кружки вполне приличного пива переместилось в недра моего желудка, и я решил, что пора провести более тщательную разведку местности. Поднявшись, неторопясь прошествовал к барной стойке.