Буденный вернулся к отряду.
— Как Филипп фонарь погасит — конная атака группы, — сказал Семен Михайлович Николаю Баранникову.
Филиппу стало как-то не по себе, но не от страха. Он понимал важность возложенного на него поручения, понимал, что сейчас только от него зависит успех операции всего отряда. Шагал он легко, осторожно ступая на пятку и будто перекатываясь затем на носок.
«Только бы не оступиться в этой проклятущей темноте и грязи», — думал он. Ведь любой хрустнувший неосторожно сучок, любой камешек, попавшийся некстати под ногу, мог сорвать все дело, привести к катастрофе. До часового по прямому было шагов тридцать. Но Филипп взял в сторону, чтобы подкрасться к нему против ветра. «Будет не так слышно, в случае чего», — соображал он, не сводя напряженного взгляда с затылка бандита. И, кроме этого ненавистного затылка, прикрытого меховой шапкой, Филипп ничего не видел вокруг. С каждым шагом он становился ближе к цели.
Но что это? Часовой вдруг клюнул головой в колени. Нет, обошлось, не обернулся, а, распрямившись, вновь оперся о винтовку. К дождевым холодным каплям, струившимся по лицу Филиппа, добавились такие же капли холодного пота. Вытирать лицо некогда, да и нечем. Обеими руками Филипп цепко сжимал винтовку. До бандита два последних шага, самых длинных и трудных, Филиппу кажется, что он слышит, как дышит часовой. Мгновение, еще раз приглядывается к голове, чтобы удар пришелся точнее, замахивается прикладом и с каким-то хрипом бьет им по цели.
Бандит какую-то долю секунды сидит, а затем медленно сползает с лафета на бок. Остается хоть и менее трудное, но самое главное — фонарь. Фонарь горит по другую сторону входа, в станичное правление. Филипп решает подойти к нему в открытую, спокойно. «Пусть они думают, что это идет свой», — решает он. Вот и последняя цель ночного рейда. Филипп бросается к фонарю и с яростью хлещет плетью по его стеклам. Вспыхнув в последний раз, гаснет, и все вокруг погружается в кромешную тьму, словно кто-то накрыл всю площадь у крыльца огромной шапкой.
Все дальнейшее произошло исключительно быстро и четко.
Прасолов, Нечепуренко, Морозов, Баранников и другие всадники ринулись на белогвардейцев из темноты так быстро и стремительно, что те даже ничего не успели понять. Впереди с клинком наголо мчался на своем коне Буденный, отстал от него на полголовы его брат Денис. Ржание коней, всплески грязи в лужах, звон клинков…
В помещении, где толпились арестованные, звякнул замок, и открылась дверь.
— Выходите.
— Ну вот и за нами смерть пришла, — тоскливо вздохнул кто-то.