— Я понимаю что сейчас не самое подходящее время для разговоров. — заговорил Монк спустя минуту. — Но всё же. Чё за хрень вокруг твориться?
— Мне бы тоже хотелось бы это узнать. — подержала его Сира.
Она выглядела более чем напуганной. Стараясь держаться поближе к Ильлаану, она то и дело оглядываясь по сторонам на всплески искр.
— Это плохо, очень плохо. — произнёс Ильлаан. — Произошло самое фиговое, что только могло произойти.
— Значит ты всё-таки что-то об этом знаешь… — то ли спросила, то ли убедилась Сира.
Парень кивнул.
— Совсем не много. Эта штука… питается мирами. И в данный момент доедает последние кусочки вашего. Это если в двух словах.
Ильлаан думал что после сказанного его завалят вопросами. Но нет. Все молча переваривали полученную информацию, а он был и не против этого, объяснять то о чём и сам имел смутное представление, та ещё задачка.
Монк уселся в позу лотоса, затушил за не надобностью факел, и устремил свой взор сквозь сеть, во тьму.
— Вот значит каков он… Конец света.
Парень ухмыльнулся.
— А это остановить нельзя? — Сира подняла полные надежды глаза на Ильлаана.
— Уже нет. Слишком поздно.
— Этого и следовало ожидать. Высшие не просто так нас запечатали в этом котле. — скрипнул зубами Монк.
— Ты что-то об этом знаешь? — не удержался от вопроса Ильлаан.
— В нашем народе, из поколения в поколение, передаются знания о нашем родном доме, и том что высшие изгнали наших предков из него.
— Я помнится когда-то об этом рассказывала. — напомнила девушка.
Ильлаан кивнул.
— Было дело.
— Так. — Монк хлопнул в ладони. — И сколько времени ты сможешь так продержатся?
— Не знаю. Пока на это особых усилий не требуется, а как пойдёт дальше…
Монк насупился, упёрся руками в колени, немного поворчал себе под нос что-то неразборчивое. И спустя пару минут изрёк трагическим голосом.
— Как ни крути, а тут наша история и заканчивается.
А ведь он прав, Ильлаан лишь оттягивал на энное время неизбежное.
Неожиданно яростные атаки стихли, а вместе с ними утихли и раздражающие звуки сопротивляющегося купола. В черноте проявилась фигура Хонка, вот только сразу признать в нём былого здоровяка было сложно. Он заметно усох, превратившись в тощего и немощного калеку, кожа покрылась мерзкими язвами из которых сочилась чёрная слизь. Глаза провалились, и теперь вместо них зияла чернь. Нос сгнил, а кожа на губах превратилась в сухую корку.
Он шагнул к куполу, и упёршись в него руками мерзко улыбнулся. При этом кожа губ полопалась, и из трещин потекла чёрная жижа.
— Как долго вы собираетесь тут отсиживаться?