— И откуда же такая нежная любовь тестя к зятю? — удивилась я.
— Дело в том, что Нина, будучи студенткой первого меда, влюбилась в кого-то и забеременела от него. Леонид не мог позволить, чтобы его внук был безотцовщиной, подобрал из подчиненных близкого себе по духу парня и женил его на дочери, пообещав всяческие блага. Как ты понимаешь, ее желание в расчет не принималось. Этим подчиненным и был Булка. В результате внук Михаил родился в законном браке.
— И чем этот внучек занимается? — поинтересовалась я.
— А ты открой сайт концерна «Калита» — и узнаешь! — усмехнулся Крон. — А теперь мы дружно смотрим на часы, видим, какое время, вспоминаем, что завтра рабочий день, и решаем насущный вопрос сна, потому что я больше суток на ногах. Если ты остаешься у меня, иди и ложись на диван, а я достану надувной матрас. Если ты едешь к себе, я вызову такси, потому что в таком плывущем состоянии за руль не сяду, да и выспаться мне надо.
Я посмотрела и ужаснулась — да уж! Заболтались мы. Звонить Ковалевой в такое время мне и в голову не пришло — она, вымотавшись за день, наверняка уже спала беспробудным сном. Нет, надо пожалеть старушку, решила я. Но и выселять Крона с его родного спального места было бы с моей стороны верхом наглости, особенно с учетом его усталости. Сопоставив длину кухонного уголка и свой рост, я поняла, что проще лечь прямо на полу, а вот оценив возможную ширину дивана в разложенном состоянии, я предложила:
— Крон! А не вспомнить ли нам дни былые, когда мы с тобой возле костра спиной к спине спали? Обещаю, что приставать не буду.
— Приставай сколько хочешь, если тебе не лень, потому что я сейчас не мужчина, а бесчувственное бревно, — хмыкнул он. — Ты хочешь к бревну приставать?
— Я не святая, но в подобных извращениях замечена не была, — сладко зевнув, ответила я. — Пошли спать, Буратино!
Пустые хлопоты на всех фронтах.
Пятница
Пока утром Крон делал бутерброды, я позвонила Ковалевой и, услышав в трубке ее слабый голос, здорово испугалась:
— Александра Федоровна! Что с вами? Где вы?
— У Анечки, — простонала она. — Я в театр позвонила и отгул взяла.
— Все ясно! Излишний трудовой энтузиазм в вашем возрасте бесследно не проходит! Плавали! Знаем! Скоро буду! — пообещала я.
Наскоро заглотив бутерброд и запив его парой глотков чая, я выскочила от Крона и бросилась к метро. Крон, конечно, рвался меня довезти хотя бы до него, но я отмахнулась — когда он еще соберется? Мы с ним успели только договориться, что будем обмениваться новостями, когда и если они появятся.
Звонить в домофон мне и в голову не пришло: Ковалева наверняка была в таком состоянии, что для нее каждое лишнее движение — мука мученическая, а ей придется стоять возле двери и ждать, когда я поднимусь. Вот и пришлось мне чуть ли не с боем прорываться через охранника, который меня не знал, так что все-таки пришлось беспокоить Александру Федоровну, которая подтвердила, что я родственница Ермаковой. В результате я поднялась на этаж, бурля от возмущения и плюясь кипятком во все стороны. Открывшей мне Ковалевой тоже досталось, несмотря на ее пришибленный вид.