— С этим я разберусь! — не предвещавшим ничего хорошего тоном пообещал, как я поняла, директор театра. — Но у Ермаковой же свой есть! Неужели трудно было за ним съездить? А тем временем и второй нашелся бы!
— Аня в больнице, — объяснила я и на всякий случай слукавила: — Это далеко, за городом, а вещи нужны срочно.
Тут подключилась Александра Федоровна:
— Ты, чем орать, лучше распорядился бы, чтобы замок на первое время хотя бы навесной на дверь установили, — не оставлять же Анечкину гримерку без присмотра?
Мужчина от негодования всплеснул руками и воскликнул:
— И где я его тебе сейчас возьму? Может, тебе сначала самой надо было о замке подумать, а потом уже дверь ломать?
— Где хочешь, там и бери! — отрезала она. — Хоть с подсобки в подвале сними! Там же ничего ценного нет и никогда не было!
Оставив их препираться, я вышла из гримерки, потом через служебный вход на улицу, где огляделась. Увидев нужную машину, я оглушительно свистнула, чтобы привлечь к себе внимание, и водитель, все правильно поняв, подъехал ко мне.
— Тебя как зовут? — спросила я, открыв переднюю дверь.
— Игорь. А вы, наверное, Евгения? Во всяком случае, похожи, хоть в жизни и старше выглядите. Садитесь!
— Мама запретила мне садиться в машину к незнакомым дядям, — детским голосом произнесла я и, поставив оба пакета на сиденье, уже нормальным голосом объяснила: — Большой — на экспертизу, маленький — Денисову. Подробностей не будет!
Захлопнув дверь автомобиля, я пошла обратно в театр, а парень даже не попробовал меня остановить: то ли приказа такого у него не было, то ли вид у меня был до того зверский, что он решил не рисковать. Обратно в театр я вернулась без проблем и застала в гримерке Ермаковой уже одну Ковалеву.
— А где Дятлов? — поинтересовалась я.
— Пошел замок искать. Я же пообещала, что иначе здесь на диване ночевать буду.
— Это хорошо, потому что мне надо в подробностях знать, что произошло в театре после того, как я Анну сюда привезла.
— Да вроде ничего особенного не было, — пожала плечами Александра Федоровна. — Все как обычно. Только вот пустырник она не принимала, потому что после вчерашнего ей волноваться не о чем было. Так что она кофе попила, на репетицию настроилась и на сцену пошла. Тебя-то не было, так я сама ее в кулисе караулила.
— Значит, в кофе или в сахарозаменитель ей этой ночью отраву и подмешали, потому что вчера мы с ней не раз этот кофе пили и за завтраком ели одно и то же. А раз со мной ничего не случилось, значит, ночью в гримерку кто-то забрался и сделал свое черное дело.
— Кто-то! — хмыкнула Ковалева. — Воронцов с Лукьяновой, чтоб им пусто было! Больше некому! Хотя… — Она задумалась. — А как они это сделали, если вчера сразу после репетиции оба ушли? Знаешь что? Давай-ка я Степанычу позвоню, вдруг кто-то из них приходил попозже, а мы об этом просто не знаем? Ты посиди здесь, а я сейчас у Иваныча его номер узнаю.