— Убью, с-с-с!.. — взревел он, вскочив на ноги, но тут же осекся, посмотрев на мальчишек. — Внуки, — буркнул он и сел обратно, а потом, переведя дух, сказал: — Дело в том, что Фролов с одной актрисой шуры-муры крутит. Зойкой Сизовой. Она баба разведенная, в самом соку, ей мужик для здоровья нужен, а дома у нее сын очень проблемный, туда никого не приведешь. А Фролов — жеребец стоялый, ему только дай, да и лестно ему, что он актрису трахает. Встречаются они в театре, в дни его дежурств. После спектакля все разойдутся, а она задержится, вот они и резвятся. Или она специально приезжает в театр, когда там никого нет.
— И давно это у них? — поинтересовалась я.
— Началось после того, как Воронцов с Лукьяновой в театре появились, — ответил он и выразительно посмотрел на меня. — Намек поняла? — Я кивнула. — У нас ведь как положено? Дверь за последним сотрудником закрыл и обязан сделать обход всего здания, а потом можешь дрыхнуть до утра. Вот пока он ходил и все проверял, она могла взять ключ и делать все что угодно. Когда Анна на съемках и так далее, Зойка все ее роли играет. Вот и решила она реванш взять.
— В каком смысле? — не поняла я.
— В театре есть один старик, механик сцены, так он рассказывал, что в свое время Борька никак не мог выбрать, кого ведущей актрисой сделать: Анну или Зойку. Зойка уж и в постель к нему ныряла, и из кожи вон лезла, а Анна тогда «Нику» получила. И вопрос сам собой решился. Анна примой театра стала, а Зойка таблеток наглоталась, еле-еле откачали. Вот Зойка зло и затаила! Наверное, когда Воронцов с Лукьяновой в театре появились и начали Анну задирать, она и подумала, что все на них спишут. Тогда с Фроловым и стакнулась с дальним прицелом. Знать бы еще, что это за порошок, — задумчиво сказал Пантелеич.
— Не знаю! — развела руками я. — Но и так ясно, что какая-нибудь гадость.
— Но Анна-то ничем не болела. Ходила не сказать чтобы веселая, но здоровая, — недоумевал он. — Два раза ей какую-то дрянь подсунули — и ничего, но там хоть ясно кто — Зойка. А на третий раз уже совсем непонятно, кто и что ей подсыпал, и она отравилась. Нет, Женька! В полицию надо обращаться! Я могу по старым связям пройтись и толкового следака из МУРа найти, потому что районные это дело не потянут.
— Да я бы с радостью, но Анна запретила! — раздраженно сказала я. — Она вокруг себя никакого шума и скандала не хочет. Сами небось знаете, что она от журналистов как черт от ладана шарахается. А тут они ведь набегут всем скопом. И ее дорогие коллеги им такого наговорят, что не приведи господи. Да эти писаки и в больницу к ней пролезут, чтобы в халате или под капельницей сфотографировать, а потом куда-нибудь на обложку тиснуть. Нет! Если Анна так решила, пусть так и будет.