— Что за люди! — не сдержалась я. — Ведь прекрасно она поняла, что не Лукьянова будет за квартиру платить, а ее любовник, для которого и нужен второй комплект. Но этому сыночку с женой только деньги нужны! Стариков из родного дома к чертовой матери выгнали, а из их квартиры притон устроили! Ничего! Пусть попробуют теперь эту квартиру сдать! Соседи — народ ох и добрый! Мигом сообщат, что одну проститутку там уже убили! Счет открыт! Так что боком им эти деньги выйдут! А Кривозубов этот что собой представляет?
— Напоминаю, он майор, — ехидно заметил Крон.
— Не злобствуй! Я пищеварю! У меня кровь от мозга отлила! — добродушно огрызнулась я. — И для кого же он старался?
— Сейчас я тебе назову имя командира части, и ты все поймешь, — он помолчал, интригуя меня, а потом сказал: — Полковник Булка Геннадий Викторович. Как видишь, ты оказалась права! Действительно, от противного.
Услышав это, я еле сдержалась, чтобы не заржать в голос, и просто похихикала.
— Да уж! Повезло мужику с фамилией.
— А на этот случай я тебе напомню старый анекдот о том, что сказал один украинский пограничник другому, посмотрев паспорт русского: «Дывись, Голопупенко, яка смешна фамилия — Иванов!»
— Да черт с ней, с его фамилией! — отмахнулась я. — Но вы с ним уже поговорили?
— Да нет, Ника! Тут возникли большие сложности, — сразу став серьезным, сказал Крон.
— Высокие покровители? — гневно поинтересовалась я.
— Раньше были. Может, и теперь кто-то остался, но здесь другое. Во-первых, он заболел, и уже третий день его нет на службе. Это бы нас не остановило, но есть во-вторых: к нему подбирается военная прокуратура — там такие злоупотребления! Поэтому нам настоятельно рекомендовали к нему даже не приближаться, а то он вздрогнет, как трепетная лань, топнет копытцем, и дойдет хрустальный звон до всех его подельников. И попрячут они концы в воду. И вся многотрудная работа прокуратуры полетит коту под хвост. А в-третьих, он в среду к Лукьяновой вообще не приходил. Вот сейчас шеф и думает, как к нему подъехать.
— Из чисто спортивного интереса спрашиваю. Раз вы все записи отсмотрели, на убийцу Лукьяновой никто не тянет?
— Судя по тому, как себя вели остальные люди, они все жильцы этого подъезда. Все открывали дверь своими ключами для домофона, заходили, выходили. Взгляду не за что зацепиться!
— Ты знаешь, — подумав, сказала я. — А что, если распечатать лица всех, кто входил в подъезд, и показать бдительному соседу Лукьяновой? Он же сразу определит, кто живет там, а кто — нет. А потом…
— Да делается это все уже! — перебив меня, отмахнулся Крон.