— Извини, Тони, — бормочет она.
Но ее неудержимый шеф, по своему обыкновению, уже устремился дальше, выдав какой-то непонятный поток слов. Вот его худощавая фигура скрывается за поворотом. Тони не останавливается ни на секунду, никогда. Наверное поэтому, частенько приходит ей в голову, он такой тонкий, просто как нить. Шефу надо бы питаться, как профессиональному спортсмену, но на это ему, как гастроному, при всем желании не хватает времени. Тони за целый день не успевает выпить даже собственную чашку кофе. Или не хочет, чтобы не проводить в туалете ни единой минутой больше, чем абсолютно необходимо.
У Дерии подкашиваются ноги, возникает ощущение, словно она идет по толстому поролону. Наконец она падает в кресло в помещении для отдыха. С помощью одной из маленьких бутылочек воды, которые стоят здесь наготове, она пытается охладить пылающие щеки, но вода теплая и ничем ей не помогает. Дерия надеется, что коллеги не увидят ее в таком состоянии. Ей стыдно, что какой-то мужчина времен ее молодости так выбил ее из колеи. Ведь она уже давно не девочка-подросток, а женщина тридцати двух лет, да с жизненным опытом, которого наберется на все шестьдесят. Тем не менее она чувствует себя маленькой и беспомощной — точно такой же, какой была, когда познакомилась с Якобом.
И тут опять появляется он и поворачивает время вспять.
Якоб уже был главным редактором школьной газеты, она тогда училась в шестом классе, а он — в восьмом. Его пальцы умело и быстро бегали по пожелтевшей клавиатуре старенького компьютера «Коммодор», стоявшего в маленькой комнате, которую они именовали редакцией. Отопление здесь потрескивало громче, чем в любом помещении школы. Она печатала куда медленнее Якоба, щелканье клавиш было не музыкой, а треском без всякого ритма. Ее первой статьей для школьной газеты был отчет о выступлении их танцевальной группы «Танц-АГ» на городском празднике. Она занималась балетом и танцевала, именно поэтому ей и поручили это задание. Фотография была не резкой, а ее текст — угнетающе плохим. Но ей разрешили продолжать.
— Дерия, нужно ставить пробелы после точек, — объяснял Якоб и при этом заглянул ей через плечо, так что его щека оказалась совсем близко к ее щеке.
— А разве так нужно? — Ей не хотелось возражать, ей просто хотелось поговорить с ним подольше.
— Да, именно так.
— Почему после? Почему не перед? Так ведь было бы логичнее?
— Потому-у что. — Якоб взглянул на нее и промолвил так протяжно, что ей показалось, что слово коснулось ее кожи: — Потому что это так.
— А кто это сказал? — Всего лишь дыхание, но она чувствовала себя храброй и бесстрашной, словно их диалог был чем-то великим. Коленки под столом дрожали, но он не мог этого видеть.