— У тебя есть сын? — спрашивает Якоб. Он смотрит на игровую площадку, ища мальчика, который бы подходил к школьному ранцу, который Дерия все еще несет на своей спине.
Больше всего ей захотелось, чтобы он угадал, какой ребенок — ее. У Феликса светлые, как солома, волосы его матери, и хотя для своего возраста он очень маленького роста, все равно в нем угадывается крепкая фигура его отца. Взгляд Якоба скользит мимо.
— Нет, — быстро отвечает Дерия. — Я здесь с племянником. Вон тот сладенький мальчик в синей куртке. Его зовут Феликс.
— Симпатичный мальчик, — говорит Якоб, и это наполняет Дерию гордостью.
Она машет рукой Феликсу, но тот пока что не желает подходить к ним. Он кричит, можно ли ему пойти на горки, она поднимает большой палец вверх, и Феликс быстро, как молния, убегает.
— У него очень много фантазии. Ко дню рождения он написал мне целую историю.
Когда Дерия рассказывает об этом, большинство людей отвечают, что мальчик пошел в тетю. Якоб ничего не говорит. Может быть, он даже не знает, что Дерия когда-то была успешной писательницей?
— Значит, у тебя детей нет? — спрашивает он. — Ты замужем?
— Разведена, — говорит она, и это звучит серьезно и плохо, но затем, когда он улыбается, это проходит. — А ты?
Он вздыхает:
— Ты же меня знаешь. Кто меня долго выдержит?
Об этом Дерии нужно подумать. Неужели не она была тогда таким сложным человеком?
— Но если ты не женат и у тебя нет детей, то чем ты занимаешься все это время?
— В последние годы? — он тихо смеется. — Боюсь, что я их все провел впустую.
— У кого долгая жизнь, тот может позволить себе провести впустую пару лет, — бормочет Дерия цитату из «Зеркальных капель». Затем ей приходит в голову, что все-таки глупо цитировать свой собственный роман. — Расскажи-ка о себе. Где ты был все эти годы? Ты мог бы когда-нибудь дать знать о себе.
Лицо Якоба становится непроницаемым, он смотрит на игровую площадку, однако во взгляде его — пустота.
— Я делал ошибки, — говорит он затем. — Первую ошибку — тогда, когда я ни с того ни с сего бросил тебя. Тебе, наверное, было очень больно, и я много лет считал, что будет слишком плохо написать тебе открытку или сообщение по электронной почте. Мне было стыдно.
Она смеется. Но это вымученный смех.
— Мы ведь были молоды. Это было так давно.
Но чувствует она себя совсем по-другому.
Он вдруг возникает здесь и поворачивает время вспять.
— У всех нас тогда были сумасшедшие мечты и недостижимые цели.
— Да, — он улыбается, но вид у него такой, словно в мыслях он находится где-то очень далеко. Или же в далеком прошлом.