– Что загрустила? – я выбрался из капсулы. – Что такое?
– Да не знаю сама, – печально захлопала ресницами моя подруга. – Новый Год – а настроения нет.
– Организуем, – я глянул на часы – почти одиннадцать. – Я сейчас в душ, бриться, влезу в костюм, и мы с тобой выпьем шампусика, вдвоем. Ну, а потом пойдем вниз, и я буду не я, если на тебя не будет коситься с завистью вся женская половина присутствующих, ибо ты прекрасна и величественна.
– Врешь, конечно, – Вика тихонько засмеялась. – Но спасибо и на этом. Давай, иди, время поджимает.
Время – не время, но шампанского мы выпили, я вручил ей подарок и немедленно получил свой – булавку для галстука и запонки, причем из белого золота. Уж не знаю, что делать с запонками, сроду их не носил, но булавку сразу приспособил в дело, довольно причмокивая.
– Нравится? – как-то застенчиво спросила Вика. – Я долго выбирала.
– Не то слово, – заверил ее я. – Вещь!
– Вот именно, – Вика горделиво подбоченилась. – Это тебе не пистолет, это полезная штука.
Украшения она, как и я, тоже надела сразу. Угодил – понял я, и еще раз мысленно подтвердил обещание, данное Лике. Если стану начальником в «Радеоне» (что очень вряд ли), быть ей в моем отделе.
Выпив еще по бокалу шипучки, мы отправились вниз, тем более что минутная стрелка часов уже перевалила за половину двенадцатого.
– Опаздываем, – Вика что-то поправляла в своем туалете, пока кабина лифта скользила вниз. – Как всегда.
– Традиция, – безмятежно ответил ей я. – Вот такие мы.
Двери лифта распахнулись, и на нас навалилась безумная какофония звуков. Музыка, гул голосов, хлопки петард и бутылок шампанского, смех – все это слилось во что-то невообразимое и шумное. Но при этом на меня нахлынула волна праздника – есть что-то завораживающее в единстве людей, собравшихся для общей цели, в данном случае – повеселиться.
– Харитон Юрьевич, запаздываешь, – попенял мне какой-то незнакомый толстяк, причем одновременно со словами он подхватил с подноса проходящего мимо официанта два бокала с шампанским и вручил их нам. – Виктория Александровна, вы прекрасны, впрочем, как и всегда.
Толстяк приобнял меня, облобызал ручку Вике и исчез в толпе.
– Ты чего-нибудь поняла? – обратился я к ней. – Это кто?
– Я не знаю, – пожала плечами Вика. – Я думала, что это твой знакомый.
Как выяснилось, знакомых у меня тут много, меня то и дело поздравляли с наступающим, хлопали по плечу, звали за столик, причем я всех этих людей не знал.
– Одолели? – послышался хоть один знакомый голос. Это был Костик.
– Не то слово, – перевел дух я. – Откуда они меня знают?