Вот мы перекусили, потом немного полежали для лучшего переваривания пищи. Лежишь вот так на траве, рядом друзья – и можно долго вот так общаться, то они тебе расскажут что-то интересное, то ты им рассказываешь. И необязательно все время говорить о копании и о находках, в таких простых разговорах о своей жизни и становится понятен ранее незнакомый тебе человек. А через понимание его интересов, его реакций на какие-то события, через призму его восприятия становятся понятны поступки и мысли других людей. Ты как бы приоткрываешь завесу своего собственного понимания мира и отношения к вещам, начинаешь сравнивать его с мировоззрением других людей. В итоге ты становишься духовно богаче, твой внутренний мир становится интереснее и глубже, палитра эмоций становится разнообразнее, потому что в дальнейшем ты уже не сможешь игнорировать те знания, которые получил от общения с другим человеком, и можешь реагировать на слова и поступки уже по-другому. А в результате может складываться совершенно иная картина мира, и ты становишься свободным от своих собственных ограниченных реакций на него, как бы сливаешься с миром и получаешь от него больше.
После отдыха мы еще походили вокруг полянки и решили разойтись на три разные стороны, чтобы разведать новые «пятачки». Серега пошел в сторону автодороги, Рольф выбрал направление на запад, туда, куда уже начинало клониться к закату майское солнце, а я пошел через заросли обратно к нейтральной полосе, то есть на восток.
Стоило мне только пролезть через заросли густого кустарника, как я увидел продолжение того самого оврага с ручьем, по правую сторону от которого находились весьма хорошо сохранившиеся окопы, направленные фронтом к железной дороге и к той стороне, откуда они пришли. Так получалось, что в тылу у этих позиций оказывался лес, куда пошел Серега. Слева от оврага тоже были окопы, но их было уже явно меньше и это, скорее всего, были ямы для дозора. За этими ямами, через более молодые деревья виднелось то самое поле, которое мы пересекали ранее, а за ним уже были дачные домики, виднелись их крыши. Прислушался. Да, именно оттуда еле слышно доносились звуки, присущие всем дачам.
Решил ходить везде и не углубляться пока в сторону нейтральной полосы. Первым делом нужно было проверить брустверы основных окопов, что были справа от оврага. Я спустился в траншею, которая неплохо сохранилась и практически не потеряла конфигурации за много десятилетий. Вот ход сообщения, слева видно пулеметное гнездо, а справа – ниша для хранения боеприпасов. Чуть дальше виден ход в блиндаж, смотрю – и правда, тут довольно глубокая квадратная яма. На этом месте траншея заканчивается, далее растет старая береза, а за ней начинается уже новая траншея, такая же глубокая и четкая. Смотрю в ту сторону, куда обращены стрелковые ячейки и пулеметные гнезда и вижу именно то поле и тот лес, в котором мы только сегодня утром начинали наши копательские изыскания. И, скорее всего, именно из этих пулеметных ячеек были выпущены те пули, которые мы находили в том лесу. С такими мыслями я ходил по дну траншеи, прозванивая металлоискателем брустверы слева и справа. Мне везло: постоянно были звуки, свидетельствующие о нахождении в земле предметов из цветного металла. Я пока не стал копать эти сигналы, а только замечал места, где все это было, и двигался, рвался вперед, чтобы оценить площадь этого пятачка с траншеями. Ямы были на этой стороне оврага и на противоположной. Но вот овраг заканчивается и упирается в низину, которая, скорее всего, в другие времена представляла собой то ли болото, то ли просто участок мокрого затопленного леса.