И моя балетная карьера, не успев начаться, безвозвратно закончилась.
* * *
Я очнулась от тяжелого забытья. На больничной кровати, держа мою слабую руку, сидел Крис. Его голубые глаза. Боже, какие глаза.
– Эй, – тихо сказал он, гладя мои пальцы. – Вот жду, когда ты придешь в себя.
– Сам «эй».
Он улыбнулся, наклонился и поцеловал меня в щеку.
– Скажу тебе, Кэтрин Долл, что ты умеешь закончить танец на драматической ноте.
– Что поделаешь, талант. Истинный талант. Может, лучше пойти в актрисы?
– Может, но вряд ли ты пойдешь, – пожал плечами он.
– Ох, Крис, – слабо простонала я. – Вот я и упустила свой шанс. Что это со мной было?
Я чувствовала, что мои глаза полны ужаса. Ужаса, что он понял и знает причину. Он наклонился, взял меня в объятия и прижал к своей груди.
– Жизнь дает нам не один шанс, Кэти, ты же знаешь. Тебе пришлось сделать чистку. Ничего страшного, к завтрашнему дню ты будешь на ногах и совершенно здорова.
– Что такое «чистка»?
Крис улыбнулся и нежно коснулся моей щеки. Он постоянно забывал, что я не так искушена в медицине, как он.
– Это такая процедура, при которой женщине раскрывают шейку матки и инструментом, называемым кюретка, выскребают из матки все лишнее, отмершие ткани. Твои небывшие месячные скопились там и вырвались наружу.
Наши глаза встретились.
– Вот и все, Кэти. Все, ничего больше.
– А кто выскребал? – прошептала я, боясь, что Пол.
– Гинеколог по имени доктор Джарвис, друг нашего доктора. Пол сказал, что он лучший гин в округе.
Я откинулась на подушки, не зная, что и думать. Ведь всегда, когда происходит что-то подобное, всем стараются внушить именно это. Господи, почему жизнь так жестока ко мне!
– Открой глаза, моя леди Кэтрин, – сказал Крис. – Не принимай это так близко к сердцу, дело не стоит того. Лучше обрати свой взор вон туда, на туалетный столик, и посмотри, сколько там прекрасных цветов, настоящих, не бумажных. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я украдкой взгляну в карточки?
Разумеется, я не возражала, и он принес со столика и вложил мне в руку маленький белый конверт. Я смотрела на огромный букет цветов, думая, что это от Пола, и только потом мой взгляд упал на карточку в руке. Пальцы мои дрожали, когда я вынимала из конверта маленькую записку и читала:
Надеюсь, ты скоро поправишься. Я жду тебя в следующий понедельник, ровно в три часа. Мадам Мариша.
Мариша! Меня приняли!
– Крис, Розенковы берут меня!
– Разумеется, берут, – мягко сказал он. – Иначе были бы полными дураками. Но эта женщина повергает меня в ужас! Не хотел бы я, чтобы она имела хоть какую-то власть над моей жизнью! Впрочем, я думаю, ты с ней управишься: в случае чего зальешь ей ноги кровью.