– Пол?..
– Не смотри на меня так, Кэтрин.
– Я не знаю, как я смотрю.
– Немедленно спать, Кэтрин Шеффилд!
– Как ты назвал меня? – спросила я, когда он уже направлялся к выходу.
Он улыбнулся:
– Это была не оговорка по Фрейду, не думай. Доллангенджер – слишком длинное имя. Шеффилд подходит гораздо лучше. Мы можем официально оформить перемену фамилии.
– О. – Меня замутило от разочарования.
– Послушай, Кэтрин, – сказал Пол, стоя в дверном проеме. Он был такой огромный, что загораживал свет из коридора. – Ты играешь в опасную игру. Ты пытаешься соблазнить меня, а устоять против тебя трудно. Но в моей жизни ты как дочь, и ничего больше.
– В тот день, когда ты хоронил Джулию и Скотта, шел дождь?
– Какая разница? Когда ты хоронишь того, кого любишь, всегда идет дождь.
И он быстро прошел по коридору до своей комнаты и захлопнул за собой дверь.
Итак, я пыталась дважды и оба раза была отвергнута. Теперь я могла вольно идти беззаботным, безоглядным путем дальше и танцевать, танцевать, пока не достигну вершины. И это уж докажет маме, которая умеет только вышивать и вязать, кто умнее и талантливее. Она увидит, кто получает наследство, не продавая себя и не опускаясь до убийства, чтобы его получить.
Обо мне узнает весь мир! Меня будут сравнивать с Анной Павловой и говорить, что я лучше. Мама придет на прием, устроенный в мою честь, и с ней будет ее муж. Она будет выглядеть старой, увядшей, уставшей, а я буду молода и свежа, и ее драгоценный Барт подойдет ко мне, посмотрит на меня с восхищением и поцелует руку. «Вы – прекраснейшая из женщин, которых я когда-либо встречал, – скажет он, – и талантливейшая». И по одним глазам я пойму, что он любит меня, любит в десять раз сильнее, чем любил ее. И когда он будет моим, а она останется одна, я скажу ему, кто я, и он сначала не поверит. А потом поверит. И возненавидит ее! Он отнимет у нее все деньги. На что они пойдут? Тут я задумалась. Куда пойдут деньги, если их забрать от мамы? Обратно к бабушке? Они не достанутся нам – Крису, Кэрри или мне, потому что как Фоксворты мы просто не существуем. Тогда я улыбнулась самой себе, вспомнив о четырех свидетельствах о рождении, которые я нашла зашитыми под обивку одного из старых чемоданов. Я рассмеялась. Ой, мама, какие же ты глупости иногда делаешь! Только представьте себе, спрятала свидетельства о рождении! С ними я могу доказать, что Кори существовал, а иначе бы это было просто ее слово против моего, если только полиция не отправится в Гладстон и не найдет врача, который принимал близнецов. А еще была наша старая няня, миссис Симпсон и Джим Джонстон. Надеюсь, никто из них не переехал и они все еще помнят четырех дрезденских куколок.