– Жизнь – такая штука, никогда не угадаешь, что ждет впереди.
Я нервно стискиваю в руках сумку и щелкаю желтой металлической застежкой. Подаюсь вперед.
– Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь…
Незаконченная фраза повисает в воздухе, я не могу подобрать слова.
Фрида молча меня разглядывает.
– Наверное, ты права. Когда-нибудь смогу. Может, мне просто надо было снова тебя увидеть. Чтобы отпустить прошлое.
Я несмело улыбаюсь в ответ:
– Хотелось бы верить.
Она встает, напоследок затягивается сигаретой и бросает окурок в пепельницу.
– Мне надо перезвонить тому человеку. – Голос Фриды звучит ровно и невозмутимо. Она обходит стол, невесомо касается моего плеча и тут же убирает руку: – Китти, пожалуйста, прими мои соболезнования.
Мы смотрим друг на друга. Я вижу, как темнеют от боли ясные искрящиеся глаза Фриды. Отворачиваюсь, часто моргая. Она глубоко вздыхает, и я заставляю себя повернуться.
– Прости, что не была на похоронах. Ты права. Я должна была приехать.
Поднимаюсь, с трудом выпрямляя ноги.
– Спасибо. Для меня это очень важно.
Она кивает:
– Ладно. Береги себя и детей. И своего мужа.
– И ты береги себя. Может… – Я запинаюсь. – Может, еще увидимся.
– Может быть.
Она смотрит в окно. Обхватывает себя руками и бросает через плечо:
– Секретарь проводит тебя до выхода. Прощай, Китти.
Фрида с трудом сдерживает чувства. Явно хочет, чтобы я ушла: ей нужно побыть одной.
В последний раз киваю на прощание и ухожу.
Снег, лежащий на тротуарах, постепенно превращается в лужи. По Восемнадцатой улице несутся машины, около остановки тормозит автобус, но тут же отъезжает, не выпустив ни одного пассажира. Выхожу из офисного центра через вращающуюся дверь; солнце светит так ярко, что я прикрываю глаза рукой.
И вдруг прямо на тротуаре передо мной – родители.
– Мама, – выдыхаю я, – папочка!
Мама с папой улыбаются, и мне хочется броситься им на шею – но я знаю, что на самом деле их здесь нет. Они есть только у меня в голове.
– Это ведь просто выдумка. Вы ненастоящие, да?
– Китти. – Мама подходит ближе и кладет руку мне на плечо. Удивительно, насколько велика сила моего воображения: мамино прикосновение кажется совсем реальным, я и вправду чувствую ее пальцы сквозь ткань пальто.
Оказывается, человеческое воображение – поразительно умелый и трудолюбивый фокусник.
– Мы пришли попрощаться, милая, – говорит отец. – Вот и все.
Он останавливается совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.
– Да, попрощаться. И сказать, как мы тебя лю-бим.
– Я тоже вас люблю.
Уголком глаза замечаю прохожего в темном пальто и шляпе: он обходит меня справа, потом озадаченно оглядывается. Наверное, принял меня за городскую сумасшедшую, эдакую чокнутую тетушку, которая остановилась посреди тротуара и болтает сама с собой.