Я снова открываю створчатые двери, пересекаю столовую и оказываюсь в гостиной. Мой взгляд притягивает большое панорамное окно, выходящее на улицу, и я подхожу поближе. Стоит ясное зимнее утро. Почему здесь зима, а в реальном мире осень? Мне до сих пор непонятно. Чистый белый снег и темные силуэты голых деревьев, ослепительное синее небо, горы на горизонте и высокие изящные дома – я невольно делаю глубокий вдох, стараясь вобрать всю эту свежесть.
– Кофе готов.
Ларс подходит и вручает мне чашку. Я обхватываю ее ладонями.
– Увидела за окном что-то интересное?
Качаю головой, отпивая кофе:
– Нет, просто красиво.
Он обнимает меня за талию.
– Да, очень. Люблю этот вид.
– Вид на соседские дома? – смеюсь я.
– На открывающиеся перспективы, – отвечает Ларс. – На будущее.
Он сжимает мое плечо и уходит обратно на кухню.
Только я успеваю задуматься, почему Ларс готовит завтрак – разве это не женское дело? – как меня атакуют.
– Мама-мама-мама-мама-мама-мама!
Я умудряюсь удержать чашку в руках, но расплескиваю горячий кофе. Слава богу, на меня и на атакующего не попадает ни капли, но ковролин и окно залиты полностью.
Поворачиваюсь и вижу маленького мальчика в очках, с широченной улыбкой на лице. Но это какая-то странная улыбка, и я с испугом осознаю: лицо у него радостное, но взгляд направлен не на меня. Глаза за толстыми линзами очков смотрят куда-то вбок – на диван, на журнальный столик, на пол.
В пустоту.
– Ох, господи! – кричу я. – Ты что творишь?
Мальчик испускает нечеловеческий вопль. Это крик зверя, который страдает от боли, попал в западню или в клетку к хищнику – и притом полностью осознает свою участь. Пару раз в ресторанах и на улице я видела страшные детские истерики, но такого крика не слышала никогда. Отшатываюсь и потрясенно смотрю на него.
Ларс выбегает из кухни. Вместе с ним, почти кубарем скатившись по лестнице, в гостиной появляются Митч и Мисси.
Ларс решительно берет кричащего мальчика за плечи. Крепко держит его на расстоянии вытянутой руки, не притягивает к себе и не наклоняется ближе. Вместо этого он начинает тихо повторять одну и ту же фразу:
– Иди к реке, спустись к реке, иди к реке, спустись к реке…
Я отступаю в ошеломлении. Ко мне молча подходит Митч.
– Он всегда так? – шепотом спрашиваю я Митча.
Тот кивает, и мы оба продолжаем наблюдать. Наконец, спустя несколько мучительно долгих минут, крик переходит в плач. Потом наступает тишина.
Ларс медленно убирает руки с плеч мальчика.
– Митч, Мисси. – Он поворачивается к детям. – Отведите Майкла наверх. – Затем он смотрит на меня и, поджав губы, произносит: – Завтрак будет готов через пару минут.