— Ну, а остальное? — настаивала графиня Бельфлер.
— Остальное? — То, что со мной разговаривали как с мальчишкой, только подзадоривало меня вести себя по-мальчишески.
— Ну, вы понимаете, о чем я. Все эти рассказы о женщинах, которые повсюду следуют за армией…
— Со всякими болячками, — вставила Шарлотта, и княжна Наташа брезгливо поджала губы.
— Говорите, говорите, капитан, — подбодрила графиня, и остальные подались вперед в ожидании.
— Что же вы колеблетесь, капитан? Вы и с ними были таким же робким? Ой, посмотрите, как он смутился! Да еще и покраснел! — ее голос стал тихим и грудным. — А заразиться не боялись? Или, может, вы… э-э… девственник?
Все женщины затаили дыхание.
— Я не девственник.
— Нет? — графиня подняла бровь.
— Нет. Я вдовец.
Графиня побледнела, и в санях стало так тихо, что слышно было, как скрипят полозья по снегу.
Никто не произнес ни слова, пока в сани не влез Горлов, а я не отправился сменить его.
* * *
Скакать на коне было истинным удовольствием, особенно в том состоянии, в котором находился я. Я еще раз подивился тому, как быстро едут сани. Временами мне приходилось пускать коня галопом, чтобы держать дистанцию.
Кучер в тулупе мастерски правил лошадьми, на большой скорости пролетая по лесной дороге, где возможны были засады, и давая лошадям немного отдохнуть на открытых безопасных участках.
Мы пересекли множество рек и ручьев, скованных льдом. Первый же деревянный мост, на который я въехал, настолько обледенел, что мне пришлось спешиться и вести лошадь в поводу. Я уже повернулся, чтобы предупредить кучера, и увидел, как он свернул на лед и лихо проскочил реку рядом с мостом. После этого и я стал пересекать реки по льду, не доверяя мостам.
На дороге изредка попадались крестьяне, кланявшиеся мне в пояс и опускающиеся на колени при виде роскошных саней.
Потом люди стали встречаться чаще, и я уже ехал рядом с санями, пока мы, наконец, не доехали до Бережков, — большого имения, окруженного голыми фруктовыми деревьями, среди которых возвышалась огромная деревянная усадьба с резным фронтоном.