Наташа сразу же подошла ко мне.
— Капитан, вы очень предусмотрительны. Я сейчас же прикажу лакею то, что вы сказали.
Она величественно повернулась и пошла к саням.
— Уже есть вода? — спросила Беатриче.
— Да, там внизу, я провожу вас.
— Нет, благодарю вас, я сама.
Я стоял и смотрел, как она достала из саней хрустальный кувшин и направилась к реке.
Поскольку Горлов не появлялся, я решил навестить его, и то, что я увидел, очень расстроило меня. Горлов лежал на шкурах, прислонившись головой к стене, бледный, с испариной на лице. По обе стороны от него сидели графиня Бельфлер и Никановская. Графиня выглядела очень встревоженной, а Никановская пыталась напоить Горлова каким-то отваром.
— Горлов! — Я опустился на колено рядом с ним.
Он медленно открыл глаза и снова закрыл их, словно стыдясь своего беспомощного состояния.
— У него жар? — спросил я у графини.
— Напротив, его морозит, — ответила она и уверенно добавила: — Это все проблемы с желудком.
Никановская, которая, вероятно, и была источником познаний графини, кивнула.
— Скоро пройдет. Хотите лечебного чая, капитан? Это согреет и ободрит вас, — с этими словами она протянула мне большую чашку.
С нарастающей тревогой я, не обратив внимания на чашку, пощупал пульс на шее Горлова.
— Ему нужен врач.
— Ближайший хороший врач в Санкт-Петербурге, если, конечно, вы хотите вернуться, — пожала плечами Никановская. — Но поверьте, капитан, врач ему поможет не больше моего.
— Вы можете пустить ему кровь?
— Пустить кровь? Вы что, шутите?
— Ему нужна помощь.
— Капитан, а вам самому когда-нибудь пускали кровь?
— В медицинских целях — нет. Но я видел, что некоторым помогает.
— Некоторым помогает, а другие от этого умирают. Нет-нет, заверяю вас, капитан, что скальпель ему не поможет.
— Что он ел? — спросил я у графини.
— Сыр, хлеб… ну бренди еще пил… довольно много, — задумчиво сообщила она.
— Ладно, — решил я. — Едем дальше, но если к вечеру ему не станет лучше, то мы найдем врача, где бы он ни находился. И прошу вас не давать ему больше бренди.
Я выскочил из саней, злой, как черт, и на Горлова за то, что тот напился, хотя был уже болен, и на дам, которые потакали ему в этом. Какие-то смутные подозрения одолевали меня, но я не мог понять, какие именно.
Тем временем лакей и кучер водили лошадей на водопой, а дамы пили воду из кувшина, который принесла Беатриче. Я тоже подошел попить, но когда Беатриче налила мне чашку, княжна сама подала ее мне, и пришлось благодарить ее, а не ту, которая так волновала мое сердце.
— Ну, как ваш друг? — спросила княжна.
Я только покачал головой.