— Я отказываюсь вовсе не из-за того, что боюсь не справиться. Наоборот, я уверен, что справлюсь. — Потемкин озадаченно взглянул на меня, а я перевел взгляд на императрицу, не сводившую с меня проницательных глаз. — Сколько раз я видел, как молодые храбрые генералы становятся кем-то вроде адъютантов при главнокомандующих. Горлову это не грозит, — он слишком прямодушен и опытен, и такого солдата необходимо использовать по прямому назначению. Но я кавалерийский офицер, и, простите за самонадеянность, не встречал себе равных в искусстве кавалерийского боя, поэтому, если хотите отблагодарить меня, то пошлите в бой. Назначьте Горлова генералом, и я пойду к нему в подчинение. Дайте нам отряд кавалеристов, и мы сотрем в порошок любых врагов Ее Величества.
Горлов к концу речи вышел из полуобморочного состояния, щеки его порозовели, а глаза заблестели.
Потемкин открыл было рот, но царица опередила его.
— Граф Горлов не единственный за этим столом, кто может быть прямодушным, мистер Селкерк, — сказала она. — У нас есть о чем подумать. Мы обсудим все с генералом Потемкиным и дадим вам знать о нашем решении. А пока позвольте предложить тост.
Императрица подняла бокал.
— За храбрость!
Все дружно подхватили тост.
Если я и сомневался в том, что моя речь произвела должный эффект, то теперь по улыбающимся лицам гостей я понял, что все прошло удачно. Даже Горлов встал из-за стола и молча расцеловал меня в обе щеки, после чего так же молча вернулся на место. А Шарлотта, дождавшись, когда я окажусь в центре внимания окружавших меня доброжелателей, жарко поцеловала меня в губы.
Горлова точно так же поздравила графиня Бельфлер. Дюбуа вне себя от восторга обнимал всех подряд дипломатов и, сжав мне руку, прошептал: «Грандиозно! Просто потрясающе!» Похоже, знаки внимания, которые оказывала мне Шарлотта, ничуть не беспокоили его, наоборот, казалось, он поощрял их.
* * *
Ужин был в самом разгаре. Некоторые гости по-прежнему сидели за столом, другие прогуливались по залу, оживленно беседуя. Мне нужно было собраться с мыслями, и я нашел уединение на балконе. Но мое исчезновение не прошло незамеченным, и вскоре у дверей балкона появилась Анна Шеттфилд. Она остановилась в нескольких шагах от меня.
— Я подумала, что, может, вам сейчас нужен друг, — произнесла она.
— Да просто столько всего свалилось…
— И благословение может стать проклятием, если нет любимого человека, с которым хочется его разделить.
— Вы многое замечаете, мисс Шеттфилд.
Она подошла и стала рядом со мной у перил балкона. Я не знал, о чем говорить с ней, уверенный, что это лорд Шеттфилд и Монтроз подослали ее, чтобы вызвать меня на откровенность. И в то же время я чувствовал, что у Анны есть свои, совершенно чуждые им убеждения и идеалы.