Граф не брал в руки молотка с тех пор, когда мальчишкой в усадьбе помогал старому управляющему Тихону чинить по весне ограду. Он помнил, как сильный и точный удар молотком пробивал гвоздь сквозь штакетину и каким звонким казался звук удара в свежем весеннем воздухе. Но на этот раз первая попытка вбить гвоздь завершилась полным фиаско и граф попал себе по пальцу. После этого он долго подпрыгивал на месте, дул на палец и тихо ругался.
Но смелость, как известно, города берет. Второй удар молотком снова не попал по шляпке гвоздя, а вот на третий раз гвоздь плотно вошел в стену. Граф начал работать как машина: приставлял гвоздь к стене, фиксировал его первым ударом, а вторым плотно вгонял внутрь стены. Раз-два-три, раз-два-три, работа пошла, словно в ритме кадрили.
В течение получаса граф обил гвоздями в кладовке новый дверной проем, скрывшийся за рядом пиджаков. Один гвоздь граф оставил, чтобы повесить над книжной полкой портрет сестры.
Закончив работу, граф сел на стул с высокой спинкой. Он испытывал чувство внутреннего удовлетворения. Теперь он стал счастливым обладателем целых двух комнат абсолютно одинакового размера. У него теперь были кабинет и спальня. В спальне находились стол, кровать и шкаф, а в кабинете были собраны книги, стоял «посол» и висел портрет его сестры Елены. Он подумал о том, что предоставленная ему администрацией отеля комната стала казаться меньше, а вот его новая, потайная комната, вне зависимости от реальных размеров, казалась ему настолько большой, насколько ее рисовало его собственное воображение.
Граф сел на стул и раскрыл самую толстую из книг, которые недавно поднял на чердак из подвала. Он уже читал это произведение. Ну и что из этого? Никто не будет его обвинять в душевной лености или чувстве излишней ностальгии, если он прочитает его еще раз.
Он откинулся на спинку стула, поставил ногу на край столика, приподнял стул так, чтобы он стоял на двух задних ножках, и прочитал первое предложение:
Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему[20].
– Прекрасно сказано, – произнес граф. – Просто прекрасно.
– Ну, пойдем же!
– По-моему, не стоит.
– Какой же ты несговорчивый!
– Я бы так не сказал.
– С чего это ты так решил?
– Сегодня человек может быть несговорчивым, а завтра у него будет совсем другое настроение.
– Тоже верно.
Нина пыталась убедить графа пойти вместе с ней на балкон в бальном зале, с которого она любила подслушивать то, что происходило внизу. В тот день граф не хотел составить Нине компанию по двум причинам. Во-первых, человеку высокого роста сидеть, согнувшись за пыльной балюстрадой, было крайне неудобно. В последний раз, когда граф вместе с Ниной туда ходил, он порвал шов на брюках, и к тому же у него в течение трех дней после этого сильно болела шея. Вторая причина была следующей: графу было неинтересно слушать то, о чем говорилось на совещаниях или собраниях, которые проводили внизу.