* * *
Осмотрев катер, лейтенант Краснопольский сменил гнев на милость. С минами-крылатками и электрозапалами разобрались быстро, для чего пришлось провести полдня в портовых мастерских. И теперь офицеры стояли на ступенях Графской пристани, наслаждаясь неожиданным отдыхом. Собственно, отдыхал только Федя, у лейтенанта же хватало дел: заканчивались работы по оснащению второй флотилии «минных таранов». Но Краснопольский, измученный многодневным напряжением, позволил себе воспользоваться подходящим предлогом и немного восстановить силы.
Гички с «Алмаза» Федя у пристани не нашел. На крейсере шла угольная погрузка, аврал: боцмана свирепствовали, гоняя туда-сюда чумазых, похожих на веселых чертей матросов. На стоящей у борта барже-грязнухе наполняли углем рогожные мешки, поднимали на палубу в сетках, по десять-пятнадцать штук. Потом эти мешки опорожняли в угольные ямы и коффердамы. Черная пыль стояла столбом, и Федя знал, что после того, как закончится погрузка, на крейсере объявят новый аврал – чистить, мыть, приводить в порядок. Так что торопиться не было никакого резона. Нет шлюпки – подождем; можно, конечно, нанять какую-нибудь посудинку и добраться-таки до крейсера, но что за радость дышать угольной пылью и шарахаться от струй воды, смывающих за борт вездесущую черную гадость?
До отхода крейсера оставалось часа три. Романтическая привязанность мичмана к добровольной сестре медицинского госпиталя – той самой Даше Севастопольской! – не были ни для кого секретом, и Краснопольский собирался отпустить юношу к предмету его воздыханий. Но неожиданно они разговорились, благо тема была самая животрепещущая.
– Слыхал, Николай Александрович, «потомки» нас обнадежили? Будто бы скоро будем дома?
Лейтенант помолчал. Мысли о возвращении не оставляли его с того момента, как он услышал эту потрясающую новость. И мысли эти наверняка изрядно удивили бы кают-компанейское общество. Очень хотелось поделиться с кем-то, и юноша-минер подвернулся как нельзя более кстати.
– Видите ли, Федор Григорьевич… прямо и не знаю, как вам сказать-с. В общем, я не уверен, что хочу возвращаться-с!
В глазах мичмана, не ожидавшего такого признания, мелькнуло недоумение – и сразу сменилось радостью.
– Господин лейте… да Господи, Николай Алексаныч, я ведь то же самое хотел сказать! Видите ли, я…
– Барышня из госпиталя? – улыбнулся Краснопольский. Молодость, понимаю вас. Но ведь это не единственная причина-с?
– Верно, – кивнул мичман. – Мне кажется, что здесь я… нужнее, что ли? Там, дома, мы тоже делали важное дело, но… Сами посудите, мичманов в Севастополе – как блох на барбоске! Вернемся без нашего «Заветного» – спишут на берег или законопатят на какую-нибудь баржу! А тут…