— Принадлежало одному ведьмаку. Подобные амулеты, будь то кольца, браслеты или подвески они используют в качестве сосуда для энергии. — Ваня накручивает цепочку амулета на палец. — Большинство, конечно, предпочитает переносить её во что-то более одушевлённое, создавая настоящих фамильяров. Те могут быть как людьми, так и животными. В большинстве случаях и тем, и тем сразу.
Ваня подходит ближе, даёт мне медальон. На вид обычный, совсем не магический: серебряный с какими-то завитками по краям и круглым гранёным красным камнем в центре. Что-то такое вполне могло было быть во вкусе Лии, если бы было сделано из золота.
— И как работает это перенесение магии? — спрашиваю я, возвращая медальон Ване.
— Существует несколько способов. Например, передача силы с помощью специального магического обряда; у каждого ковена он свой. Ещё такое может произойти при чрезвычайных обстоятельствах, например, если нужно спасти чью-то жизнь.
— Хочешь сказать, ведьмы таким образом делают добро?
— Ну, не совсем. Всё-таки в том, чтобы быть фамильяром, минусов больше, чем плюсов. Считай, человек или животное навеки связан со своим хозяином. — Ваня закидывает медальон в металлическую посудину. — Нужно извлечь камень, а то из-за него техника частенько фонит. Но этим займусь я, а у тебя, — Ваня кивает на книгу, лежащую на полу, — впереди основные шесть ковенов, с которыми работают стражи, и их законы, традиции и виды применяемой магии.
Я оборачиваюсь на валяющуюся книгу. Хоть убейте, но снова читать — это последнее, чем я хочу сейчас заниматься.
— Может, сам перескажешь? — предлагаю я.
— С чего бы это?
— Так я лучше всё запоминаю. Или хотя бы пополам: я согласна почитать о половине ковенов, если о другой ты сам мне расскажешь.
— Здесь тебе не рынок.
— В смысле?
— Не надо со мной торговаться.
Я выдыхаю от безысходности. Поднимаю книгу, перетаскиваю один из табуретов поближе к окну и размещаюсь за подоконником как за столом. Из окна вид так себе: цепочка гаражей, простирающаяся до самого оврага. Когда-то там шумела река, сейчас же — просто глубокая трещина в земле. А её «украшение» — половина того самого знаменитого ржавого моста. Выглядит как архитектурное издевательство. Давно бы его снесли, и дело с концом, но мэр считает, что именно из-за этой коряги Старый мост и имеет такую популярность у туристов.
Популярность равно деньги. Эта формула мне понятнее теории о дриадах или оборотнях.
Я опускаю глаза в книгу. Тут шесть отдельных разделов, каждый выполнен в своём цвете: белом, чёрном, красном, фиолетовом, бледно-синем и зелёном.