— Не волнуйся, я поставлю тебе первый уровень. Главное помни, что это имитация.
В последний раз касаясь моего шлема, Анита возвращает тонировку в визор. Я запоздало киваю, хотя не уверена даже, что Анита всё ещё стоит рядом.
Раздаётся предупредительный сигнал. Яркие краски вспыхивают перед глазами — программа включена. Внезапно я уже не в имитационной комнате, а в центре Старого моста. Я узнаю улицу, дом, в котором находится театр, и фонтан напротив, но не понимаю, который час: то ли раннее утро, то ли вечер — темно.
— Привет, — раздаётся в голове голос Аниты.
Я вздрагиваю.
— Прости, не хотела тебя пугать. Просто подумала, что будет лучше, если в первый раз я буду тебя консультировать.
— Спасибо, — шепчу я.
— Оглядись. Ты должна заметить кое-что странное.
Делаю, как говорит Анита.
Улица безлюдна, а потому «странное» в глаза бросается сразу. Бездомный, в рваной одежде и с картонным стаканчиком в ногах сидит в паре метров от меня, прислонившись к бордюру. Его лицо скрыто за длинными спутанными волосами и капюшоном.
— Он? — уточняю я у Аниты.
И бездомный тут же вздрагивает, будто я обращаюсь к нему.
— Программа воспринимает любые твои слова. Осторожнее. Но да, это он.
Я крепче сжимаю пистолет в руке, напоминая себе о том, что а) я вооружена и б) это всё не по-настоящему.
— Это не человек, — говорит Анита.
Оно и понятно. Ведь было бы странно, если бы программа настраивала меня на убийство людей.
Я заставляю себя поверить в то, что ничего не боюсь:
— Эй!
Бездомный снова дёргается.
— Уважаемый! — зову я.
— Уважаемый? — смеясь, переспрашивает Анита.
Ладно, попытка номер два. Надо вспомнить, как там говорят в полицейских сериалах…
— Встаньте и поднимите руки над головой, — я вывожу пистолет перед собой. — То есть, заведите за голову!
Анита в моей голове долго выдыхает. Кажется, так она пытается скрыть свой смех. А вот бездомный слушается. Он встаёт на ноги, не поднимая головы.
Сначала ничего не происходит. А затем он в одном прыжке сокращает расстояние между нами и сносит меня с ног. Я больно ударяюсь головой об асфальт, но до последнего держусь, чтобы не закрыть глаза.
Знаю, если закрою их — отключусь.
Зрение никак не хочет фокусироваться. Я выставляю руки перед собой, упираясь в плечи бездомного. Чувствую, как под ладонями что-то двигается. Раздаётся треск — с таким звуком обычно лопается одежда. Наконец различаю не размытое пятно, а лицо. Точнее — морду. Это уже не человек, но ещё и не волк; что-то среднее, и от этого ещё страшнее.
У меня есть пистолет, но я не могу выбраться из-под оборотня.